– Продолжайте, – отрезал Киллеано, усаживаясь на место и бросая на меня тяжелый взгляд.
– Еще увидим, есть кому-то дело или нет, – произнес Флаггерти, сжимая кулаки. – И вот что я сейчас скажу. Вы приехали в Парадиз-Палмз, зная, что это настоящая золотая жила, и вы собирались почистить здесь игровые столы.
– Ну и чушь! – сказал я. – Я приехал сюда отдохнуть.
– Однако не пробыли вы в городе и нескольких часов, как уже кинулись в казино, – ухмыльнулся Флаггерти.
– Меня пригласил Сператца, – пояснил я, – и, поскольку больше заняться было нечем, я пошел.
– Как давно вы знакомы со Сператцей?
– Я с ним не знаком.
Флаггерти удивленно вскинул брови:
– Так вы его не знаете? Разве не странно, что Сператца приглашает вас в казино, не будучи с вами знакомым?
– Более чем странно, – согласился я, широко улыбаясь ему.
– Именно, – сказал Флаггерти. Он шагнул вперед. – А может, он вас не приглашал? Может, вы сами себя пригласили, потому что собирались вломиться туда и быстро обчистить столы. – Он тыкал пальцем мне в лицо и орал во всю мочь.
– Не делайте так, – попросил я мягко, – если не хотите схлопотать по роже.
Он развернулся, пересек комнату, открыл дверь и вызвал Сператцу.
Сператца был в светло-синих брюках, очень аккуратных, со складками у пояса, и в пиджаке горчичного цвета, с такими громадными плечами, что казался в нем широким, как шкаф. Острые лацканы торчали на восемь дюймов, и на левом красовался бутон белой розы. Могу поспорить, некоторые дамы при виде него падали в обморок.
Он одарил улыбкой всех присутствующих, бросил взгляд на тело Херрика, накрытое одеялом, и его улыбка угасла. Он посмотрел на меня, затем быстро отвел взгляд.
Я закурил очередную сигарету. Спустя пару секунд я понял, к чему все идет.
Довольно быстро понял. Сператца сказал, что не звонил мне. Он заявил, что вообще не знал о моем приезде в город, пока не увидел меня в казино. Дальше он сказал, что был наслышан обо мне и очень огорчился, увидев меня в своем заведении.
Тут мне стало ясно окончательно, что меня подставили. Я назвал Сператцу лгуном, и он оскорбился. Но ему было не о чем беспокоиться. Его слово против моего, а мое тут не котировалось.
Флаггерти выпроводил Сператцу и вернулся, довольный, как кот, который сожрал канарейку.
– Ложь никак не улучшит вашего положения, Кейн, – сказал он. – Подумайте как следует.