– Майго! Майго! – Кристи, чуть не сбив меня с ног, подлетела к моей подруге. Марго, смеясь, подхватила её на руки. – Ой, ты в молоко испачкалась!
– Это мороженое, – похвасталась Марго. – Пойдём, я тебе тоже куплю.
– Мисс Джонс, только не балуйте её! – крикнул вслед господин мэр. Откуда ему было знать, что у Марго всего-то четыре доллара с копейками. Особо не побалуешь.
Я поднялась навстречу мистеру Смиту.
– Здравствуйте, мисс Блек.
– Добрый день, господин мэр. Вы хотели поговорить неофициально. Я слушаю.
На секунду мистер Смит растерялся. Лицо у него стало обиженным, но он тут же взял себя в руки.
– Позвольте мне всё объяснить.
– Зачем? Всевозможные меньшинства, права личности, – всё это модно, особенно во время избирательной кампании. А как насчёт большинства, господин мэр? Может, не стоит о нём забывать?
Я взглянула на мэра и осеклась. Мне показалось, что он вот-вот заплачет.
– Мистер Смит? – осторожно позвала я. – Мистер Смит, что случилось?
– Они похитили Элис, – объясняла я боссу час спустя. – Вампы украли старшую внучку мэра.
– И потребовали легализации своего Союза?
– Да, что мэр и сделал. Но внучку ему почему-то не вернули.
Гарри прошёлся туда-сюда по кабинету.
– А от нас мэр чего хочет?
– Помощи.
Мне показалось, что босс сейчас рассмеётся. Однако обошлось. Вместо этого Гарри слегка нахмурился и сказал:
– Нет.
Я оторопела:
– Но Гарри…
И поняла, что убедительных доводов у меня нет – одни эмоции.
– Элли, если это похищение, то мы ей ничем не поможем. Во-первых, нам строго запретили соваться к вампам, во-вторых, я не хочу, чтобы кто-то из моей команды распрощался с жизнью, занимаясь делом, которое вообще вне нашей компетенции. Мы – не полиция и не спецназ.
Я вспомнила, какое лицо было у мистера Смита, когда он рассказывал об Элис, как дрожат его голос, каким старым показался мне тогда мэр.
Я вздохнула и тихо поплелась из кабинета, понимая, что босса переубедить не удастся. И не только мне.
В дверях я столкнулась с Приком, который нёс мистеру Глеру свой отчёт, молча толкнула его плечом, чтобы посторонился, и ушла в свою комнату.
Через пять минут ко мне заглянула Дани и спросила, почему я такая кислая. Мне давно пора было выговориться, поэтому я обрушила на сестру шквал жалоб и подозрений – непоследовательных и бессвязных. Дани сначала остолбенела, потом приседа рядом со мной на кровать и стала внимательно слушать, а я жаловалась, жаловалась, жаловалась…