Раечкино плечо затвердело, а маятник прекратил свою работу.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну, как это, – замялся Сережа. – Они всем коллективом едут, это у них называется – «пикник».
– Значит, завтра ты едешь на пикник? – Рая остановилась, не спеша выдернула руку и уставилась на Сережу тем немигающим взглядом, каким всегда смотрела после одиннадцати часов вечера на еще не рассчитавшихся клиентов.
– Пойми, я не могу не поехать…
– Так бы и говорил сразу, котик, а то плетешь сети вокруг да около.
– Ну, извини, пожалуйста.
– Иди ты, знаешь, со своими извинениями…
Рая на минуту задумалась, сосредоточенно глядя в переносицу Журавлева. Наконец, лицо ее обмякло, она качнулась раз и другой, взяла Сережу под руку и решительно сказала:
– Ладно, пошли сейчас к тебе.
– Понимаешь, никак я не мог, – облегченно заговорил Сережа, пытаясь сбоку заглянуть в желтые Раины глаза. – Они-то ничего сразу не скажут, а потом…
– Да брось ты, честное слово! – Раечка нетерпеливо дернула рукой и прибавила шаг. – У тебя выпить дома есть?
– Найдется, – обрадовано сообщил Журавлев, – почти полная бутылка «Рислинга» стоит.
– Ну, это не выпивка, – нахмурилась Раечка. – Давай заскочим ко мне в ресторан.
И они быстро пошли вверх по бульвару, не замечая угасающие к вечеру, поникшие осенние цветы, исходящие последним летним теплом. И маятник, вновь стронувшись с места, мерно и тягуче свершал свою работу.
V
День выдался на славу: с самого утра взошло над землею радостное благолепие, сотканное из неподвижного воздуха, осенней свежести и ровного тепла откочевавшего в небо солнца. Правда, пока все были в городе – никто этого благолепия не замечал, а вот стоило им выйти из автобуса, разобрать свои вещи и по узкой аллейке направиться вглубь дачного поселка, как все завздыхали и заохали. И лишь Сергей Петрович Журавлев безучастно плелся в хвосте, бесконечно зевая, спотыкаясь и проклиная всю эту затею.
Дача у Виктора Степановича Кравцова была просторная, с множеством пристроек, бетонированным погребом и электричеством. Сам дом был срублен из хорошего теса и годился для жилья зимой, а вот веранду и благоустроенный чердак Кравцовы приспособили для летнего отдыха. Особенно хорош был чердак: с топчанами, гамаком и великолепным видом сквозь большое слуховое окно на речку Каменушку. Несколько соток плодоносящего сада (в основном яблони и груши), грядки с клубникой, кусты малины и смородины живописно окружали строения.