Тогда, в далеком прошлом, будучи преданной собственной матерью, она ощущала лишь горечь обиды, горечь лишения самого дорого, что было в ее жизни. Да, поначалу она злилась на мать, но какая-то часть самой Сэйлы понимала, пусть и слабо, что родной человек поступил так не от хорошей жизни, а скорее от полной безысходности. Теперь же, она была наполнена разочарованием, которое ей подарила столь жестокая жизнь. Разве есть что-то, что способно растоптать ее еще сильнее? Разве может судьба нанести еще большее ранение, чем быть брошенной любимым человеком, быть заболевшей неизведанной, опасной болезнью или зачать ребенка, будучи на самом дне? Наверное, дальше падать уже просто некуда. Да и сил теперь не оставалось…
Огненно-рыжие волосы, пропитанные болезненной испариной, липли к бледному лицу и она лишь отдаленно могла представить, насколько жалкой выглядела в этот самый момент. Однако, даже не пыталась скрыть раскрасневшиеся, воспалённые глаза. Не пыталась спрятать свои искусанные в кровь губы или скрыть царапины на посиневших плечах, нанесенные собственными ногтями в минуты страшной истерики.
Теперь же, сверля безучастным взглядом миску с настоем, осторожно поставленную рядом, она снова и снова прокручивала в своих мыслях те злосчастные моменты после того, как ее забрал Томас. Когда помощник привел ее в комнату, впитавшую в себя аромат любимых духов девушки, она не до конца осознавала реальность всего происходящего. Ей до последнего казалось, что все это не более, чем страшный сон. Она провела уже достаточное время в мире похоти и разврата для того, чтобы навсегда уяснить, что ребенок для любой проститутки - это бремя, от которого необходимо немедленно избавиться. Многие, кому удавалось забеременеть в этом месте, с холодной жестокостью приходили к доктору, испытывая лишь физическую боль от самого прерывания и только. После чего обязательно шли и напивались до состояния, в котором забывается все и сразу. Сэйла же, сколько помнила себя, была слишком осторожной для таких вещей и каждый раз, после очередной ночи в борделе, выпивала должное количество лекарств, чтобы уберечь себя от чувства вины, которое обязательно настигло бы ее в случае неосторожности. Но она не сделала этого после ночи с Таррином. Не выпила нужные микстуры, совершенно забыв о такой главное вещи. И теперь ясно была уверена, что обрекла на страдание не только себя, но и невинное дитя.