Шейла боялась людей. Если в деревне появлялся кто-то чужой – она стремилась незаметно уйти в лес. Кто-то преследовал её, когда она появилась в деревне. Она скрылась в этом далёком лесном уголке, залегла среди высокой травы, тёмных лесов и скал, готовая в любой момент сорваться с места и бежать.
Она была чужой, её приняли настороженно, и это отношение сохранилось навсегда, несмотря на все старания. Молодого сильного охотника (а таким был тогда отец) как раз и привлекла эта чужестранная горчинка, и он стал для неё стеной, отгородившей Шейлу от неприязни селян, стеной, за которой было уютно и тепло. Он не требовал от неё ничего, не задавал вопросов о её прошлом, просто наслаждался жизнью, каждым мгновением. Шейла завидовала этой его способности, она не могла так, и временами доставала свои книги и проводила вечера в прошлом. И, хотя книги и картинки были той территорией, которая была закрыта для него, страной, которая разделяла их, он терпеливо ждал, когда она вернётся. И Шейла была благодарна ему за это.
Однако, годы шли и уносили молодость отца, а она оставалась всё такой же молодой. «Ведьма – шептались за её спиной, – И имя у неё странное».
Элис не была желанным ребёнком, это оказалось странно и больно осознавать, но выходило, что это так. Стремясь оградить себя и семью от неведомой опасности, Шейла не хотела детей. А отцу нужен был наследник, помощник в его нелёгком крестьянском труде и опора в старости. И ещё, он, может быть, не признаваясь себе в этом, надеялся, что она, родив пару-тройку детей, перестанет быть такой юной, превратится в дородную крестьянскую женщину. Но и здесь его надежды не оправдались. Вместо сына родилась дочь, и, хотя она помогала ему по хозяйству, и даже выполняла многие традиционно мужские работы, всё же не могла удовлетворить его гордость.
А после случая на мельнице селяне в вовсе стали презирать и бояться и Шейлу, а заодно и маленькую Элис. Многие при их приближении незаметно делали жест, отгоняющий духов, сжимали крепче вилы, грабли или просто палку, что была у них в руке.
Элис не помнила, что именно открылось ей, когда она стояла и смотрела на мёртвую Шейлу, лежащую в грязи у большого камня.
– Они нас не слышат… Мне кажется мы просто подслушали их разговор. Ты думаешь это были солы? – Спросил Мартин.