.
Кассационная жалоба, по всей видимости, произвела на сенаторов впечатление. Указом уголовно-кассационного департамента от 14 января 1893 г. приговор по делу был отменен26. В сенатском решении отмечалось, что состав суда, рассматривавший дело Красноселова, не уяснил понятия существенности свидетельских показаний, а это понятие «определяется важностью обстоятельств, подлежащих разъяснению, т.е. значением их как для установления отдельных признаков преступления и обстоятельств, особо увеличивающих или особо уменьшающих вину, так и для разрешения главного вопроса о виновности, и не имеет ничего общего с предположениями, хотя бы и весьма вероятными, о том, что указанные свидетели не в состоянии будут доказать новые или опровергнуть имеющиеся, хотя и существенные для дела данные, но уже установленные другими доказательствами».
Сенат признал, что данное Самарским окружным судом толкование ст. 575 Устава уголовного судопроизводства (статья предусматривала обязанность суда вызвать и допросить свидетелей, чьи показания имеют существенное для дела значение, и вынести обоснованное определение в случае отклонения ходатайства сторон) является в корне ошибочным. Как подчеркивалось в решении, оно привело бы к совершенному отрицанию предоставленного этим законом подсудимому права представлять новые доказательства в целях опровержения собранных предварительным следствием изобличающих данных.
Отменив приговор, кассационная инстанция направила дело на новое рассмотрение и 12 марта 1893 года суд, по настоянию защитника и во исполнение указаний сената, вызвал и допросил четырех служителей тюрьмы, которые полностью подтвердили объяснения подсудимого и тем самым опровергли некоторые доводы обвинения, имеющиеся в деле.
В итоге суд был вынужден признать правду слов подсудимого и ложь в документах дознания. Посовещавшись, присяжные объявили: «Нет, не виновен». После этого в пользу подсудимого был разрешен и вопрос судьбы вещественных доказательств – незаконно отобранных у Красноселова денег. Таким образом, суд реабилитировал «безродного слесаря», возвратив ему вместе с кредитным билетом его доброе имя, записав в приговоре: «Красноселова… признать по суду оправданным и по вступлении приговора в законную силу возвратить ему отобранный у него в качестве вещественного доказательства 100-рублевый кредитный билет». Оправдание Красноселова объективно прозвучало как осуждение произвола полицейских и прокурорских властей Самары.