На шлюпке прошлого
я в море жизни плавал.
Грустил, жалел и думал о душе.
И вспоминал, как мне, в зените славы,
Себя вручала дама неглиже.
А годы шли, в шкафу доспехи гнили.
Мой Росинант без дела заскучал…
И так хотелось вытащить из пыли
Свой грозный, боем пахнущий кинжал.
Схватить и сжать, чтоб кожа рукоятки
Скрипела и молила: «Пощади!»
И заколоть подушку в жаркой схватке.
И вновь победу чувствовать в груди.
Дуэль! Дуэль! Плевать, что хам сильнее.
За даму сердца поединок жаркий!
Немного жаль, что в жизни Дульсинея —
Тобосская сварливая кухарка.
Да и с Лаурой вышло необычно.
Я и Петрарка пели ей романс.
А луноликая, открыв окно, привычно
Ведро помоев вылила на нас.
Отмылся я в порту античной Спарты.
И явно был прекраснее Париса.
Но юная Елена, спутав карты,
Сбежала к молодому, словно крыса.
Всё было в жизни – встречи и разлуки.
Я свой кинжал вернул обратно в ящик.
Воспоминания, друзья тоски и скуки,
Мешают жить поэту настоящим.