– И еще, – сказал он, оборачиваясь в сторону старосты, который уже возился с замком от кандалов. – Сообрази моей семье хороший ужин, а то от дорожной похлебки уже воротит.
– Да, ваше величество, – ответил староста чуть громче чем намеревался и наконец сорвал замок с ненавистного механизма.
У Васика подкосились ноги, и он упал; а когда староста хотел направиться вслед за королем, чуть не споткнулся об него, грязно выругался, сплюнул и побежал дальше, не обращая внимания на подоспевшего лекаря. Тому пришлось сделать небольшой финт, чтобы не столкнуться с бургомистром. Несколько рыцарей в латах тоже двинулись за монархом, ткнув лошадей каблуками в бок.
– Повезло тебе, – сказал лекарь, выкладывая из кожаной сумки какие-то баночки. – Так ведь и подохнуть можно на солнце.
– Угу повезло, – буркнул Васик, стараясь руками разогнать застоявшуюся кровь на запястьях. – Ваш великодушный король снизошел до простого смертного.
Васик пошевелил головой, помассировал шейные позвонки, которые гудели
от зажимавшего их деревянного приспособления, затем попытался отчистить с лица грязь. Он еще не осознавал, что сделало солнце и антисанитария с его рассеченной щекой. Глубокая рана проходила от скулы до самого уголка рта.
– Кто это тебя так приложил? – спросил лекарь, промывая рану тряпкой, смоченной в чем-то зловонном.
Зловоннее был только запах самого пациента.
Когда медик закончил, Васик увидел, что на тряпке остались обильные желтые пятна и ему стало не по себе.
– Я что гнию? Этот поганый мальчишка уже второй день меня дерьмом закидывает. Вот поймаю и уши ему на затылке завяжу. И откуда только в детях столько жестокости?
– Гниешь, но самую малость. Поверь, я видел повреждения куда страшнее. Так кто это тебя?
– Вран. Сын кузнеца. Саданул меня подковой так, что я очухался уже прикованный раком к столбу. У него и так-то кулачища как моя голова, так он к тому же с подковой. Идиот.
Лекарь налил что-то прозрачное в небольшую колбу и протянул Васику.
– На выпей. До дна.
– Что это? Пахнет как конская моча.
– Пей говорю.
Васик задержал дыхание и вылил содержимое колбы себе в рот. Он тут же сморщился, словно выпил прокисшее молоко. Жидкость пробежала по гортани, обжигая изнутри и нагоняя небольшие рвотные позывы.
– Ну и дрянь, – сказал Васик, сделав последний глоток. – Что это, костоправ?