– Расскажите, что вы намеревались сделать на вчерашнем вечере?
– Напиться, господин зондерфюрер, – ответил Козлов, почти не думая. – До чертиков напиться.
– А зачем до чертиков?
И опять, не тратя на раздумье ни секунды, Козлов сказал:
– Для смелости, господин зондерфюрер!
– Для смелости? – удивленно переспросил гитлеровец. – А зачем вам на банкете нужна была смелость? Говорите, я ценю откровенность.
Еще ни разу в жизни Козлову не приходилось отвечать на вопросы с такой быстротой. Задумываться нельзя ни на секунду. Не поверит.
– Я хотел выхватить пистолет.
– О, это уже интересно!.. У кого же?
– У своего соседа.
– Их у вас было два. И оба – с оружием.
– У соседа справа, господин зондерфюрер.
– И почему не выхватили?
– Офицер был пьян так же, как и я. Он бросился ко мне целоваться, ну и…
Немец опять протер глаза, словно никак не мог разглядеть Козлова.
– А теперь вы должны так же откровенно ответить на мой последний вопрос, – медленно проговорил зондерфюрер. – Пистолет – не детская игрушка, он стреляет. Если вам понадобился пистолет, значит, вы хотели в кого-то стрелять?
– Так точно, господин зондерфюрер.
– В кого же, а? Отвечайте!
– В себя, господин зондерфюрер.
Немец откинулся на спинку стула.
– Странно… Что же вас заставило кончать самоубийством?
– Причина сугубо личная.
– Может быть, объясните?
Козлов сделал вид, что ему это не совсем удобно.
– Видите ли, у меня есть жена. После отъезда в Катынь я еще не встречался с нею. Первое время она жила там же, в деревне. Ее держали в одной избе с солдатами. Парни они молодые, а она женщина интересная, ну и сами понимаете… У вас, наверное, тоже есть жена? Всякое в голову лезет… Потом мне сказали, что ее перевезли в Смоленск, дали квартиру. К ней, в Смоленск, меня не пускают, а женщина она опять же молодая, интересная. Дел у нее никаких. А нашего брата в городе, хоть и война, все равно как собак… Ну и лезут мысли всякие. Да и слушок пошел: видели ее с кем-то. Прогуливалась под ручку… У нас в России раньше за подобное на дуэли дрались. Чем жить рогоносцем, лучше пулю в лоб. Вы сами муж, должны понять.
Немец выслушал внимательно.
– Болван! – воскликнул он, вскочив со стула. – Трус! Не зря же полковник ненавидит его.
– Вы о ком? – спросил Козлов, хотя сразу же догадался, что речь шла о Пониковском.
– Это вас не касается, Меншиков. Можете возвращаться в казарму.