Шустер вооружился ножницами, канцелярским клеем и вскоре карточка, аккуратно обрезанная со всех сторон, уже красовалась в левом верхнем углу удостоверения. С нее угрюмо смотрели большие, недоверчивые глаза, подпираемые выпуклыми скулами. Тяжелый, отвисший подбородок был наискось перечеркнут глубоким зарубцевавшимся шрамом. На округлых широких плечах лежали старшинские погоны, а на мощной груди, туго обтянутой новенькой гимнастеркой со стоячим воротником, серебрилась медаль с надписью «За отвагу». Никто и не подумает, встретив и окинув взглядом этого детину, что он вовсе не старшина и что боевая медаль, отливающая серебром, сорвана с гимнастерки солдата, погибшего в одном из сражений.
Полистав тетрадь, гауптман отыскал в ней свои записи, сделанные под диктовку шефа, и принялся аккуратно переносить их в соответствующие графы фальшивых документов. Из командировочного предписания, оформленного надлежащим образом, следовало, что старшине Пухову Николаю Ивановичу, опытному мастеру-оружейнику, поручено проверить, в каком состоянии хранится на складах боепитания запасное стрелковое оружие, как-то пистолеты, автоматы и пулеметы. Командиры и штабы частей Первого Белорусского фронта обязаны оказывать Пухову Н.И. всяческое содействие при выполнении указанного задания.
Занятый своим щекотливым делом, Шустер ни на секунду не забывал о новичке-стажере, нет-нет да и напоминал ему, как важно постичь все эти премудрости. Павел действительно следил за каждым движением руки своего «наставника», в то время как цепкая память разведчика фиксировала и откладывала в особую, сверхсекретную копилку все, что вскоре должно было ему понадобиться. Как же иначе до мельчайших деталей воспроизведешь внешний портрет этого Пухова, полное и точное содержание заготовленных на него документов, сообщить в Центр «присвоенные» ему абвером воинское звание и агентурную кличку?
«Тип, в общем-то, подобран удачно, – отмечал про себя Хрусталев. – Такие старшины бывают. Характер, видать, крутой, за упущения хоть с кого спросит. Конечно, заглядывать в стволы автоматов и выискивать там следы ржавчины он не станет, этим займется лишь для отвода глаз. Интересовать его будет совсем другое, то, ради чего посылают».
– Ну, вот и все, – сказал Шустер, выписав «оружейнику» еще и продаттестат и пришлепнув к нему гербовую печать. – Пухов может теперь смело отправляться в путь. Тут, как говорится, и комар носа не подточит. Надеюсь, ты и для своего Ромашова постараешься. Чтоб чисто, аккуратно, без единой помарочки.