– О, это было красиво сделано! – повторил Зус-тель.
– Вот так и со складом поступим!
– Нет, командир, я предлагаю сделать иначе, – сказал Зустель. – Я мобилизую шесть-семь гражданских повозок, погружу на них консервы, муку, галеты и отправлю эти повозки на берег реки с целью эвакуации. Вы же устроите в кустах засаду – и цап-царап…
Зустель затянулся папиросой.
– Господин гебитскомиссар, – снова обратился я к нему, – насколько мне известно, вы два месяца как приехали из Германии.
– Да.
– А где вы служили там?
– В одной войсковой части.
– Какой?
– Это нестроевая часть. Она расположена севернее Берлина.
– Точнее?
– В пригороде Берлина.
Он долго тянул и наконец признался, что служил интендантом на складах Генерального штаба в Бернау.
Я уточнил, через какие города он проезжал, какую военную технику видел по дороге. Затем попросил его написать обо всем этом подробнейшим образом и при следующей встрече передать мне.
Зустель согласился:
– Хорошо, я все это сделаю, – и посмотрел на часы.
– Вы спешите? – спросил я.
– Да. Я сказал в штабе, что поехал на прогулку. Мне пора возвращаться.
…Когда Зустель уехал, мы дали об этом знать Оле и приказали ей проследить за ним. А через два дня Оля сообщила, что о нашей встрече с гебитскомиссаром вроде бы никто не знает.
На третий день, как было условлено, в двенадцать дня, Зустель приехал снова. Он привез все сведения, которыми я интересовался.
Состоялись третья и четвертая встречи. На пятой Зустель сказал мне, что поступил приказ об эвакуации из Турова и окрестностей всех немецких войск. Я немедленно информировал об этом Центр и получил приказ подготовить нашего разведчика Михаила Роднюка для «эвакуации» вместе с гебитскомиссаром в глубь Германии.
Когда Михаил был готов к выполнению задания, я сообщил Зустелю о том, что мы хотим послать с ним в Германию нашего человека. Он насторожился:
– Кто это?
Я тут же познакомил его с Роднюком, хорошо знавшим немецкий язык. Мы договорились, что гебитскомиссар снабдит Михаила документами на имя убитого партизанами полицейского, который хорошо служил Германии и фюреру. Вскоре мы получили от Зустеля известие о сроках отъезда, и через четыре дня он и Роднюк выехали в Германию…
У Зустеля в кармане было поддельное медицинское свидетельство о том, что он болен туберкулезом и подлежит списанию из армии.