Когда в апреле сорок пятого года мы вошли в Берлин, мне было приказано найти Зустеля на его хуторе. Я уже знал, что Михаил Роднюк специальным самолетом вылетел в Москву.
Почти двое суток искали мы хутор Зустеля под Магдебургом и наконец нашли. В доме была только жена Зустеля.
Через час-полтора пришел и он сам. Он внимательно всматривался в меня и, узнав, вскрикнул:
– Мой бог, кого я вижу!
Мне бросилось в глаза, как сильно он постарел. После восклицаний, рукопожатий и первых расспросов он стал рассказывать нам, как трудно им с Михаилом приходилось.
По прибытии в Германию его, Зустеля, из армии списали, и он стал заниматься своим хозяйством. Михаил был у него в работниках, разыгрывал роль полицейского, спасающегося от кары советской власти.
Зустель под предлогом деловых и хозяйственных забот разъезжал по городам и селениям, собирал нужные нам сведения, а Роднюк передавал их по рации советскому командованию.
Зустель рассказывал, что за эти годы много было рискованных и опасных ситуаций, в которых они с Михаилом оказывались, но, к счастью, им обоим удалось уцелеть.
Почти сутки пробыл я у Зустеля. И когда уже перед отъездом мы сели за стол и немножко выпили, он сказал:
– Знаете, командир, я часто вспоминаю нашу первую встречу в партизанском лесу. Ну и папиросами вы меня тогда угостили, я чуть не задохнулся! – И он весело рассмеялся. – Да, этой встречи я не забуду никогда, – добавил он уже серьезно, – никогда!
…Осенью 1943 года войска Белорусского фронта подошли к реке Сож.
В это время нас, разведчиков, вернувшихся из глубокого тыла, расквартировали в удобных хатах на окраине городка Клинцы. Мы до того отвыкли от обыкновенных удобств, что даже чувствовали себя не в своей тарелке.
Наша группа в двенадцать человек была размещена на центральной улице в пятистенном доме. Хозяйка – старушка, мать семерых детей, – жила одна. Двое сыновей и дочь были на фронте, остальные жили в этом же городке и частенько к ней наведывались.
Особенно мне запомнилась ее старшая дочь – Серафима. Дородная русская женщина, красивая, но не в меру любопытная. Она чаще других приходила к матери и глядела на нас во все глаза. Вид у нас был действительно странный. Ходили мы в гражданской одежде, в шляпах. Казалось, к войне никакого отношения не имеем. Ну а ребята, чтобы еще больше озадачить хозяйскую дочку, начинали в ее присутствии читать стихи или рассказывать веселые байки, а то возьмут старую гитару и давай бренчать на ней да романсы распевать! Будто и войны на свете никакой нет, и живется весело!