Возглас - страница 8

Шрифт
Интервал


         Прощаясь навеки,
её утешал
и мокрые веки
её осушал.
         Вкус помню поныне
и снега, и слёз,
да в лёгком помине
себя не донёс.
1967

Ноктюрн. Отзвуки

          Распахни окно – слуховой аппарат
к горлу парка:
перепелиная – спать пора! –
перепалка
и пропитан до сумеречных высот
воздух смолкой.
          Возведётся и вызвездится небосвод –
всё ли смолкнет?
          Здесь оркестра, наверное, не собрать –
так, осколки!
          Только песне расстроенной замирать
там, в посёлке.
          В заполуночье кратком не спи,
дрёмы узник:
что куётся кукушкой – копи
в леса кузне.
          Сколько всё ж ни успел примечтать –
не с лихвой ли? –
начинаешь из будущего вычитать
поневоле.
1967

Утильшик

          Старьё, старьё – утильсырьё!
         У нас ненужное в загоне.
         Лишь мерин чувствует всерьёз
весомость прошлого в фургоне.
         А сам утильщик – кепка на нос.
         Его свистульки высвист прост,
и гонит за старьём в чулан нас,
и обещает горстку звёзд!
         Утильщик – и колдун, и сышик, –
он знает цену чудесам:
в воздушный шарик вставлен пищик,
чтоб всяк себя послушал сам!
         Несутся дети на свистульку:
чудак-старик – старьём живёт!
          Он детство ж – как бы наживульку –
навек им к памяти пришьёт.
1967

Ноктюрн. Звезда

          Есть предрассветное единство
сознания и бытия,
когда звезды упавшей льдинка
осветит почек острия,
а всё высоких рощ убранство
уже под инеем в ногах,
и вдруг означится пространство
миров – цветами на лугах.
          И не звезде в кончине быстрой
возобновление прозреть:
Вселенной быть и божьей искрой
в глазах ничтожества сгореть!..
1967

Торг

          Заглянул ко мне дьявол на днях.
          – В чём дело, говорю, выкладывай!
          – Я, говорит, насчет души.
          – Какие, говорю, у тебя с ней проблемы?
          – Не у меня, говорит, у тебя.
         Я возмутился:
– Ах, чёрт возьми!
          Он тут же в ответ:
– Возьму, говорит,
дам цену – не прогадаешь.
          Не задумываясь, товар я выложил:
эх, пропадай душа!
          Ну, говорит, и дерюжка –
в прорехах, насквозь износилась,
так что беру, чур, на вес.
          Надо ж, нашёлся старьёвщик,
уже и весы наготове:
тут же на чашку душу,
а на другую – гирьку.
         Ан у души перевес!
          Нечистый так и подпрыгнул:
– Вот еще чертовщина!
          Поставил гирю побольше,
перевес опять у души.