Мне хотелось сделаться несколько шагов назад, увеличить расстояние, и зверь настороженно порыкивал, озвучивая отношение к происходящему.
— Для кого?
— Для твоей волчицы. Ты же утянешь ее за собой. Печати тебя держат в этом мире, не дают свариться твоим потрохам. Хорошие. Крепкие. Такие не по силам простым нелюдям. Но они не вечны, а вот проклятье будет живо, пока жив его создатель или пока твоя кровь под заклятьем.
— Зачем ты мне это говоришь? — спросил я раздраженно.
— Затем, чтобы ты понимал это, — она уперла острый ноготь мне в кожу. — Сколько они на тебе? Сколько они тебя защищают?
— Чуть больше сорока лет.
О том, что некоторые символы исчезли с моего тела, я умолчал.
— Говорю же, крепкие, — произнесла ведьма завистливо. — Они, — мотнула головой на тела, — добровольно заключили сделку на собственной крови. Дали клятву на ней.
— Если ты намекаешь, что я с ними и нашел какой-то волшебный способ защититься, то ошибаешься, — ответил я, отходя от ведьмы и рывками надевая футболку.
— Я такого не говорила. Я лишь хотела узнать, где ты оставил много крови, м? Возможно, добровольно, возможно, нет. Можешь говорить без утайки. Нас не услышат, я позаботилась об этом.
— А с чего ты решила, ведьма, что я захочу рассказать об этом?
— Действительно, — она подарила мне приторную улыбку. — Я подожду, пока над твоим сердцем изотрется еще пара букв и ты поймешь, что не обойтись без посторонней помощи. Без моей помощи. Думаешь, о тебе не знают в ведьмовском мире, проклятый? Знают. Ты искал помощи среди нас. Да никто не взялся. Профессиональная этика, — расхохоталась она.
— А у тебя, значит, этика отсутствует?
— Она у меня избирательная.
— Не сомневался, — я направился к выходу из кухни.
— От меня ты убежишь, а от себя?.. И, проклятый, я завтра жду твою волчицу. Попробую спасти хотя бы ее.
Слова ведьмы догнали в коридоре. Ударили по затылку жаром.
— Не пугай, — сказал я. — Ее ты точно спасешь.
— Отчего такая уверенность?
— Ты живешь на территории стаи. А это означает, что связана с кем-то обязательствами. Скорее всего, с Альфой. Тебе нельзя оплошать.
— Да и тебе нельзя, — хмыкнула ведьма.
“А я этого и не сделаю”, — сказал про себя и наконец вышел на свежий воздух. Теперь я несу ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь пары. Но как бы я ни относился к ведьмам, эта была права. Я не имею представления, когда и почему на груди пропадет еще один символ. А это означало, что шрамы под темными рисунками начнут пульсировать и приносить боль быстрее привычного.