– Слушаюсь, Михайло Петрович,– поклонился Гриня.
– И без поклонов вот этих, Гринь, и без слушаюсь. Просто кивни или скажи "да, понял". Понял?
– Понял, Михайло Петрович,– кивнул Гриня.
– Как там насчет чайку гостям с дорожки или кофейку? Сообразить можно?
– Уже несем,– Гриня схватил колун, опрокидывая столик вместе с пепельницами и табакерками.
– Простите покорно, виноват… – обмер он, сжимая топорище и бледнея.
– Да хрен с ним со столом, Гринь. Не бери в голову. Ждем кофе,– Гриня облегченно перекрестился, взглянул признательно на Мишку и умчался со скоростью Павлушкиной, только не шлепая босыми пятками по паркету. На ногах у Грини были обуты свежесплетенные лапти. Вот ими и зашуршал.
– Стол-то, однако, крепкий какой,– Петр Павлович поставил столик на ножки и принялся собирать курительные принадлежности.– Рай тут для Сереги и Силиверстовича. Травись – не хочу. Мне что ли трубку приучиться курить?
– Я тебе приучусь.– В "залу" влетела Нина Андреевна с Тихоновной и Марфой.– Кухня здесь, просто мечта любой хозяйки. Газплиты, правда, нет и все на дровах, но зато какая посуда. Ах! Мы с Марфушей по дому пробежимся, а вы тут без нас, чтобы никуда, ни шагу. Кофе уже несут с шаньгами. Пошли, Марфуша, покажешь, что здесь и как.
– Это им на пару часов, как минимум. Ведь и на чердак полезут наверняка и в подвалы,– проводил женщин взглядом Петр Павлович.
– Ну, вы тут располагайтесь, а я поехал в швейную, обрадую Катюшу. Вот уж переполоху-то будет!– засмеялся Мишка.– А вы часика через два подгребайте тоже. Серега дорогу знает. Я за вами карету пришлю,– Мишка поднялся и вышел.
Карета подъехала ровно через два часа. Кучер приветливо распахнул дверцу и поклонился в пояс.
– Пожалте, господа, за все уплочено. Велено доставить, с нашим почтением.
А в швейном доме переполох стоял – это еще мягко сказано. Визг заполошный. Девицы мели и терли где только можно, ну а Екатерина сидела бледная на диванчике и шевелила губами, зачитывая все молитвы, какие знала.
– Ну, что ты, Катюш, у меня мировые родители. Не робей. Вон уж подъехали,– Екатерина охнула и перекрестилась.
– Ну, вот!– Мишка вышел встречать гостей и быстренько представил их своей обомлевшей и чудом еще не упавшей в обморок невесте.
– Да ты, Мишань, запугал нами-то девушку видать,– расстроилась Нина Андреевна.– Ну-ка дай-ка я тебя обниму,– и прижала к себе Катюшу, а та потекла слезами, промокая их кружевным платочком.