– Имя у него просто превосходное. Ниспровергатель. Псевдоним конечно. А пишет все о том же о, вечном. О Вере, Надежде и Любви,-
Петр Павлович попробовал представить этого человека изображенного на портрете живым и Ниспровергатель подмигнув ему глазом, растянул губы в приветливой улыбке. От неожиданности Петр Павлович, чуть книгу не выронил из рук, а поэт допотопный опять открыл глаз и поджал губы в тонкую, суровую нить.
– Голографическая техника изображения,– пояснил Федор Леонидович, увидев поползшие удивленно брови Петра Павлович.– Я вообще выронил томик, когда этот эффект обнаружил. Впечатление абсолютно живого лица. У нас уже эту технику тоже начали осваивать.
– Пять тысяч лет, а сохранность, как будто только что из типографии,– поразился Петр Павлович.– А что это у них фотография автора в конце книги?
– Это не конец – это начало. И читать нужно снизу вверх и справа налево. Абсолютно зеркально. Все наоборот. Правда, у нас арабы справа налево читают, но сверху вниз. Японцы свои иероглифы рисуют столбцами, но опять же сверху вниз. Тут абсолютно все не так, как в нашей цивилизации. Ной, очевидно, не только противником технического прогресса был, но и противником образования, как источника этого, "губительного", по его мнению, для людей, прогресса. И пришлось его потомком все с белого листа начинать.
– А это тоже стихи?– подскочил к Академику Серега и, взяв в руки вторую книгу, принялся ее листать.
– Нет – это проза и без портрета автора. Аккуратнее, ради всего святого,– всполошился Академик.
– И про что?– Серега вернул ему книгу и, взяв томик со стихами Ниспровергателя, принялся разглядывать портрет автора, даже подмигнув в ответ.
– Знаете, Сергей, я очень удивился, но книга эта о временах довоенных. И даже о тех временах, когда весь континент состоял из множеств суверенных княжеств, и все они между собой постоянно конфликтовали. Заметьте, не воевали, а именно конфликтовали. Настоящие войны там начались с приходом этого Рефилюца. Он ведь сначала под себя одно княжество прибрал, потом второе. Объединил их, мозги прочистил и напал на третье. Свободу понес, Равенство и Братство.
– И что в этом плохого?– пожал Серега плечами.
– Вот и тогдашние подумали так же. Поэтому многие его поддержали. Лет за пять Он уже федерацию автономий из десятка бывших княжеств образовал и только тогда забеспокоились остальные княжества, и то только те, что рядом оказались. Пограничные. Объединяться во временные союзы стали. Гонка вооружения началась, да такая поспешная, что за пару десятилетий от лука со стрелами до танков.