Когда миссис Блэквуд закончила свою речь, судья Лоури зевнул. Ничего нового под луной. Реестр судебных дел пополнился, но у парнишки Блэквуда не было приводов, да и смотрелся он причесанным и примерным. А за вторым отбросом такой шлейфище стелился, что хоть святых выноси. И все равно они оба были лишь мальчишками, и у судьи Лоури было благостное настроение. Пополнять и без того раздутую корзину дел еще одним, смехотворным, ему не хотелось.
Если я отпущу только Блэквуда, подумал судья, всем покажусь избирательным – мол, парень причесанный, примерный, в первый раз проштрафился, пусть идет. Но если я придерусь к Эдсону, выйдет, что одно и то же преступление можно оценить по-разному чисто по одежке да по благочестивой нудьге-мамочке. Ладно, рассудим просто. Пусть оба катятся отсюда на общественные работы.
Именно к этому их приговорили – к общественным работам, не более. Брайану досталась «легкая стажировка», а Клайду, который уже числился на испытательном сроке, поручили докладываться отвечающему за него офицеру почаще. Конец – делу венец.
От занятий их отстранили до конца семестра, но это было даже хорошо. Раньше чем солнце заходило, оба оказывались предоставлены самим себе – и улице.
На какое-то время их пути разошлись. Но начало связи было положено.
4
Неделей позже, середина октября
Брайан Блэквуд сидел в своей комнате, весь во власти приятных, перехлестывающих через край эмоций. Достав из ящика стола ручку и разлохмаченную тетрадь, он принялся с остервенением писать строку за строкой:
Раньше я никогда не вел дневник. Не уверен, что продолжу, но внутри сейчас все кипит, и если я не выскажусь – меня разорвет к чертям собачьим. Однажды в школе я прочитал о писателе, который думал так же, как я – писал, когда переполнялась голова, и это спасало его. Что ж, попробую этот способ, с верой в лучшее – мне надо поделиться тем, что наболело, и что точно не смогу выложить перед дорогой мамочкой. Надеюсь, получится писать быстрее. Зуд в пальцах.
Этот парень, Клайд Эдсон, реально отличается от других. Из-за него моя жизнь изменилась. Нутром чую – даже не чую, а знаю, – и это знание меня гнобит, будто я болен. Хотя нет, не болен. Я становлюсь кем-то новым, обновленным.
Находиться рядом с Клайдом – все равно что заряжаться от источника чистой энергии. Да, как-то так. Из него сила бьет ключом, волнами, прямо сбивает с ног, и я чувствую себя так, будто наполняюсь ею. Может, и Клайд из меня что-то вытягивает – взамен. Что-то, что идет ему впрок. Сама мысль, что я могу воздать ему, делает меня сильным. Полноценным. В смысле, быть рядом с Клайдом – это как касаться зла. Ну или как в сраных «Звездных войнах»: Темная Сторона Силы и подобное дерьмо. Ощущать это – та еще встрясочка, нешуточный такой приходец, без дураков: глаза таращатся, спина гнется, очко сжимается.