– Благодарю, конечно, – он впервые услышал голос волшебника, – но я ещё могу пролезть и в калитку. Теперь снова ворота запирать – справишься?
Горислав хотел уже брякнуть: «Чего тогда было в ворота ломиться?», но захлопнул рот, поклонился в пояс и ответствовал, как умел, степенно. – Справлюсь однако, отчего ж не справиться? Милости прошу подождать, я сейчас.
Он подтянул на себя воротину и попытался водворить увесистый брус в скобы.
Ведун проговорил, – ну-ну, – и спокойно прошёл к усадьбе.
Горик мучился с тяжёлой непослушной деревяшкой и злился на себя – ведь он должен сейчас бежать, чтобы сказать маме, кто пожаловал. Только успокоившись, парень всё-таки смог взять себя в руки и запереть трижды проклятые им ворота и снова посетовал на собственную нерасторопность. Если бы успел сбегать доложить о госте, возможно, его бы забыли выпроводить, и была какая-то возможность послушать, зачем пришёл ведун.
В сложившейся ситуации оставалось только попытаться подкрасться к дверям и подслушать, но уже от одной этой мысли душа ухнула в пятки. Он снова присел на завалинке у крыльца с твёрдым намерением никуда не двигаться, пока кудесник не уйдёт.
Горик присел, душа в пятках быстро соскучилась, выглянула наружу – в спокойной небесной лазури безмятежно парили птицы, плыли лёгкие облачка, лицо приятно обдувал лёгкий ветерок – в общем, совершенно ничего страшного не происходило. Осмелев, душа вернулась на прежние позиции и принялась канючить, что зайти в собственный дом ему никто не запрещал. Может же ему захотеться квасу испить? И просто случайно посмотреть, закрыты ли двери в горницу? Кстати, интересно, ведун когда-нибудь расстаётся с посохом или даже за столом с ним сидит? А если не сидит, то может он оставить дубину у входа в горницу, или ему нельзя?
Вполне себя убедив, Горислав встал с завалинки, потоптался, решаясь совершенно, как на крыльцо вышли мама и Остромысл.
Кудесник строго заговорил:
– Отрок Горислав! Матушка твоя сетует, что растёшь ты никудышным, пустым человеком, лодырем и обормотом. Тревожится за тебя и судьбу, тебе уготованную. Я попробую помочь вам в память об отце твоём, Мечеславе, славном вое, защитнике рода. Я могу отвести в тайное место, где родные боги увидят тебя и укажут, что предначертано. Однако ни я, ни матушка, никто на свете не может тебя принудить или отговорить. Только ты сам должен просить об этом. Итак?