Каменная Мессалина - страница 37
Книга раскрылась посередине, на черно-белом снимке. В коконе, похожем на скорлупу огромного яйца, восседал обнаженный юноша. Из одежды на нем была лишь тряпка на чреслах, игравшая в тусклом свете торшера десятками серых оттенков. Моника разглядела торс с обольстительным выступом грудной клетки. Мускулистая рука покоилась на колене. Вторая, воздетая вверх, устало опустилась на голову. Впрочем, нет, не устало – бицепс был напряжен. Юноша был в отчаянии. Он схватился за голову в испуге перед чем-то тайным, понятным только ему.
Женщина зажмурилась, затем раскрыла глаза. Лежащая на колене рука держала корону. Получается, он только что ее снял? Белый лоб рассекали две глубокие морщины. Сочные уста были полуоткрыты то ли в ужасе, то ли в изумлении.
“Странно”, – подумала Моника.
Она заметила на запястье оковы. От огромного старинного наручника тянулась цепь, исчезающая где-то там, за спиной. Такая же цепь сковывала ногу.
“Кто это такой?” – взгляд побежал вниз на подпись под иллюстрацией.
Подпись гласила: “Люцифер”.
– Еще страшней, еще безбрежней… – женщина захлопнула альбом и выключила торшер.
Одеяло простерлось над ней крылом из гусиного пуха. Глубины памяти извергли воспоминания о победе.
Это случилось через две недели после ее первого визита в салон. Моника провела уже четыре сеанса. Сразу после второго, когда она выкрасилась в статую, приехал муж, и в череде походов к Скульптору наступил перерыв. Муж вскоре уехал, и она сходила к маэстро еще дважды. Во время сессий тот был холоден и подчеркнуто вежлив. “Оставь надежду”.– читалось на его умном лице. Натурщица оставила надежду.
Через пару дней после четвертого сеанса они встретились на каком-то рауте. Поскольку супруг находился в отлучке, женщина явилась туда одна. Она облачилась в великолепное черное платье с декольте, надела колье и лихаческим вихрем полетела, куда звала интуиция.
Моника приехала поздно. Гости уже рассыпались по залу в поисках бокала вина, лакомств и возможности флирта. Швейцар расплылся в улыбке перед запоздавшей красавицей. Сделав шаг по ковровой дорожке, женщина в недоумении остановилась: как, на нее никто не смотрит?
Наконец один пожилой господин, встревоженный хлопком двери, обернулся в сторону незнакомки, но уже не смог вернуться к собеседникам ни мысленно, ни физически, так и оставшись сопровождать Монику взглядом. Его соседи по столику устремили взоры туда же, и вскоре вся группа принялась отслеживать каждое движение шуршащей фигуры. Кто-то разинул рот с недожеванным бутербродом.