В будущем, во всех горячих точках, где мне, уже прожжённому
боевому волку довелось побывать — всегда в голове была одна мысль —
для меня плен немыслим. Ни в каком смысле. Русских солдат в плен
почти не брали, ни в Сирии, ни в Ливии…
Но в Союзе, во время Афганской войны ситуация была несколько
иной — молодые солдаты были срочниками, погибать не хотели. Если
был хоть какой-то шанс уцелеть и вернуться домой, сдавались врагу.
Далеко не все, но и таких было много. Потом их обменивали,
освобождали в ходе боевых операций, выкупали. Кто-то сбегал, а
кто-то принимал ислам и оставался там жить. Но последних были
единицы… И черт возьми, понять, почему они вступили на этот путь, я
не мог.
Если душманы меня найдут здесь, то гарантированно пристрелят —
на кой-черт им сдался тяжелораненый русский солдат? Кто его будет
таскать, лечить? Откуда брать лекарства?
А даже если меня и не пристрелят, то возьмут в плен. Опять
бросят в холодный зиндан и будут морить голодом, жаждой, пытать,
заставят работать изнурительным трудом… Что с раненого взять? Во
всем этом вообще сложно найти что-то хорошее, как ни посмотри. Но
погибать сейчас я не собирался. Даже мысли не было — зубами буду
грызть, но выберусь. Легче всего сейчас все бросить, лечь и ждать
своей судьбы! Но не про меня эта песня!
С трудом оглянувшись через свое же плечо, я увидел позади, в
темноте горящий БТР-80, позади, на неопределенном расстоянии от
него горело что-то ещё. Наверное, это был УАЗ «Буханка», в которой
ехал старший лейтенант Чесноков. Придурки, зачем нужно было так
рисковать и ехать по темноте?
Я же пытался предупредить, но разве кто слушал?!
Воняло гарью, было жарко. Я вспотел, был мокрый. Даже не знаю,
может, это была моя кровь?
Кто-то где-то ещё стрелял, но все доносившиеся до меня звуки
были приглушенными, гулкими. Почти все время я слышал звон в своей
же голове, такой же, как во время контузии. И звон не проходил, то
нарастал, то затихал.
Тошнило, сильно болела голова, волнами наказывала слабость и
смертельная усталость. В глазах плясали разноцветные звёздочки,
радужные пятна.
Я не хотел в плен. Поэтому, нереальным усилием воли, цепляясь
пальцами за высохшую землю, за торчавшие из нее камни, стебли
растений, помогая себе локтями куда-то пополз. Неважно куда,
главное подальше от места нападения. Духи будут тут очень скоро,
они не должны меня найти. В темноте никто тут прочесывать ничего не
будет. Духам не до этого — прибегут, добьют живых, возьмут самое
ценное, что можно забрать и свалят.