Исабелла тяжело дышала. Взгляд её был рассеянным, даже ошарашенным, а тонкий палец тут же коснулся губ, будто проверяя, принадлежат ли они по-прежнему ей. С растрепавшимися волосами и порозовевшими щеками она походила на пташку, выпавшую из гнезда, и Эмилио с трудом преодолел острое желание снова прижать её к себе.
— Напитки, господа.
Исабелла стояла молча, пока Луиджи расставлял на столе фужеры, и только когда он вышел, произнесла шепотом:
— У вас невоспитанный слуга.
Ей нужно было услышать собственный голос, чтобы понять, что она ещё существует. Что не растворилась полностью в горячих руках и сладких губах Эмилио Кавалли.
Исабелла испробовала много поцелуев. Она считала их игрой. Ягодами земляники, которые приятно и легко срывать с куста и опускать в рот.
Поцелуй, из которого она вынырнула только что, походил на глубокий омут. Он захватывал с головой и уносил далеко на дно, откуда с трудом можно было разглядеть даже свет глаз Эмилио.
— Ужасный, — признался Эмилио. — Я ему выговорю.
— Да… — Исабелла снова коснулась пальцами губ и облизнула их, стараясь выпить последние росинки сладости. — Что ж, я могу идти.
Она увидела в глазах Эмилио сожаление, но от того лишь более укрепилась в своём решении.
— Когда вы пригласите меня снова? — спросила она, уже отступая к двери.
— Завтра… — откликнулся Эмилио, не спуская с неё глаз.
Исабелла улыбнулась и, внезапно сменив направление движения, легко коснулась его губ поцелуем, а затем исчезла за дверьми.
4. 4. Несвятая земля
Следующим утром Исабелла проснулась поздно. Вставать не хотелось. Губы ещё ощущали сладость недавнего поцелуя — и такого тоже не случалось с ней никогда.
Она лежала, потягиваясь, чувствуя, как внизу живота разлетаются бабочки при мысли о графе Кавалли.
Исабелла зажмурилась и, спрятав руку под одеяло, провела по груди, комкая ткань белоснежной сорочки, а потом скользнула дальше, забираясь под ткань. Она представила, что это шершавые руки Эмилио касаются её, сжимая сильно и уверенно, и выгнулась дугой от одной этой мысли.
Исабелла вытащила руку и снова зевнула.
Потом вытерла пальцы кружевной салфеткой и, потянувшись к столу, трижды звякнула в колокольчик.
Начинался новый день.
Джудитта принесла серебряный тазик с водой и полотенце, и Исабелла несколько раз плеснула водой себе в лицо. Потом соскочила на пол и подняла руки, позволяя одеть на себя рубашку, подняла ногу, предлагая натянуть бельё, и повернулась спиной, разрешая Джудитте взяться за расчёску.