– И этот медведь остался с ним? Вы кому-нибудь это рассказывали?
– Нет. Только вам. Когда сына не стало, полицейские не особо расспрашивали, а репортёров я не подпускала к себе. Спасибо, Гарри.
– Значит, искалеченный медведь провёл с ним всё детство?
– Да. Он продолжал спать с ним. Даже когда Сэм избивал меня. Он тогда ещё забирался ко мне на кровать и обещал, что медведь нас защитит. Ложил его передо мной, словно он был щитом, и говорил: «Мамочка, всё будет хорошо».
– Я понимаю вас.
– Понимаете меня? Вам что, тоже говорили, что ваш сын – маньяк, который резал девушек? Вы думаете, я вас не узнала, Марк Андерсен? Думаете, я не запомнила лицо убийцы моего сына? Увы, никакая мать не забудет убийцу своего сына! – подняла она него заплаканные глаза. – А теперь уходите, Марк Андерсен и больше не появляйтесь здесь, я рада, что перед смертью увидела лицо убийцы своего сына. Надеюсь, вы сгорите в аду.
– Спасибо, мэм, – сказал Марк, закрывая блокнот, – выход я найду сам.
Все, что теперь требовалось, это узнать подробности смерти старшего Маккуина. Он поднял трубку и позвонил в Чикаго.
* * *
И, как оказалось, это было не зря, так как в деле Сэма Маккуина присутствовала одна любопытная деталь. Оказалось, что этот пьяный дебошир, который так мучил свою супругу, падая с лестницы, нечаянно наткнулся горлом на стекло, разрезав шею.
Сыграло ещё и то, что дебошир и пьяница был настолько неприятен местным копам, что они по-быстрому списали всё на несчастный случай, лишь бы не особо в этом ковыряться. Кому нужно расследовать смерть алкоголика? Правильно. Никому.