Друг не дал сразу заехать домой помыться. Стебал, сучонок, всю дорогу. Весело ему, что от меня несёт чуть лучше, чем от того самого бомжа. Но прикол в том, что здесь этого никто не замечает. Народ прекрасно бухает за наш счёт. Всё остальное им до лампочки.
Расходиться начинают только часа через два. Я успеваю задремать, прислонившись затылком к стене.
— Закончила? — Миха включает всё своё обаяние.
Открыв один глаз, наблюдаю, как друг заигрывает с понравившейся ему девочкой.
Уля облокотилась на стойку. Разговаривает с барменом. Звонко смеётся. Не помню, чтобы слышал её смех в универе.
Резче, чем планировал, поднимаюсь со стула и, хлопнув Миху по плечу, подхожу к стойке.
— Ты здесь ночевать собралась? — выходит резко.
Устал я. И надышался. Мутит ещё. Домой хочу, а она не торопится.
— А ты меня ждёшь? — удивлённо хлопает ресницами.
— Нет, блядь, Папу Римского! — шлёпаю ладонью по стойке. — Тебе приключений мало на свою тощую задницу? Так я могу до утра обеспечить. По крайней мере морду бить больше никому не придётся. Поехали. Мих? — оглядываюсь на друга. Он кивает, расплывается в кошачьей улыбке, наглухо засмущав непривыкшую к такому вниманию девушку.
Ждём в его машине, когда две любительницы приключений переоденутся.
Не выдержав, снимаю с себя весь верх и выношу шмотки в урну. Даже стирать не буду. Ульяна, её подружка и бармен выходят вместе. Удивлённо смотрят на мой голый торс. Прохладно, но воняет уже меньше.
— Бегом! — рявкаю на них и сам открываю заднюю пассажирскую дверь, а то сейчас ещё выделываться начнут.
Бросив короткое «пока» бармену, забираются в салон. Сажусь вперёд, открываю окно и стреляю у Михи сигарету. Мой вейп менты оставили себе. Надо завтра новый купить. Поездку домой без никотина вывезти будет сложно.
— Что там с проектом? — интересуюсь, лениво втягивая дым в лёгкие. Он неприятно дерёт горло в отличие от мягкого пара.
— Немного осталось, — зевает Уля. — Доделать, — снова зевает. — И потом ещё перепечатать.
— На хрена? — искренне не понимаю.
— Потому что мне его по ночам делать пришлось, а библиотека не работает.
— И ноута у тебя, конечно, нет, — совесть начинает неприятно шевелиться.
С другой стороны, приятно. Значит, не только я мучился все эти ночи.
Затянувшись крепче, кашляю и выбрасываю окурок под колеса. Миша сворачивает к общаге. Девчонки собираются сбежать.