— Пойдём попьём чаю, пока мужчины сбрасывают пар и общаются. А проект Назар доделает сам.
Спускаюсь следом за ней вниз. На первом этаже мне всё знакомо. Поворот в столовую. Дальше кухня. Люси ставит чайник, достаёт печенье из шкафа.
— Угощайся, — двигает ко мне корзинку.
— Спасибо, — чувствую себя очень неловко.
— Он не жестокий, Уль, — пальцы Люси осторожно касаются моей руки. — Грубый. Хам иногда страшный. Может быть вспыльчивым, но не жестоким. Поверь, мне есть с чем сравнивать. А Назар, — она тепло улыбается, — мальчишка, не умеющий выражать свои чувства. Он с детства такой. Кроссовками в меня швырял, — смеётся она. — Представляешь? Это он так говорить не хотел. А потом мы с ним подружились.
Я её слушаю, и мне кажется, мы говорим про разных Назаров. Люси явно знает о его городской жизни далеко не всё. И хорошо, что я не стала говорить про попытку склонить меня к минету в машине, про езду по городу на бешеной скорости, не замечая ни единого светофора, и про многое другое.
Люси говорит как Лиза. Она тоже на дне рождения бросила фразу, что Грановский нормальный. Мой мир от такой «нормальности» всё время раскачивает. Хочется уже поймать равновесие.
— Вы не обидитесь, если я поеду домой? Раз проект Назар сделает сам, я займусь своей учёбой.
—Уверена?
— Да. Я бы хотела уехать.
— Хорошо. Я попрошу водителя, чтобы он отвёз тебя в город.
— Не надо. Я могу добраться сама.
— Мне так будет спокойнее. Не заставляй нервничать беременную женщину, — шепчет она.
— Ой…
— Тс-с-с, — Люси прикладывает палец к губам. — Дети ещё не знают.
Она очень мне понравилась. Наверное, единственный человек в доме, от которого исходит простое человеческое тепло.
Торопливо поднимаюсь на третий этаж. Забираю свой рюкзачок. Папку с рукописным проектом оставляю на ноутбуке Назара. Я верю Люси. Грановский доделает этот проклятый проект сам, а мне лучше уйти. Прямо сейчас.
Во двор выбегаю, оглядываясь по сторонам.
— Спасибо, — быстро обнимаю мачеху Назара и прячусь в машине, пока чудище не обнаружило мой побег.
Едем в город, а я постоянно оборачиваюсь и смотрю в заднее стекло. Тоже мне, возомнила! Назар никуда не побежит. Я больше чем уверена, он обязательно отыграется в универе за испорченные выходные, но сейчас я не хочу об этом думать. У меня всё ещё горят губы и кожа в тех местах, куда вжимались его пальцы. По телу носятся перепуганные мурашки.