– За что? –
тихо спросил он в пустоту. Посмотрел на горизонт.
Там
вставало солнце нового дня. Его последнего дня. Больше он не
посмотрит на восход, на мир за окном. Вскоре он увидит все это
совсем другими глазами, точнее глазами того существа, в которое
превратится. Дыхание сперло от подошедшего к горлу комка. Мир
жесток. Он боролся с инцЕНдентом, находясь на его пике, и логично,
получил все, что ему причиталось. Никто ни в чем не виноват. Он мог
бы сидеть и не рыпаться, как остальные, как например, Бульдог
Алексеевич или Валентин, быть подальше от всего этого, но он выбрал
свою судьбу и сейчас расплачивается за нее. Что ж, видимо таков его
путь, начертанный когда-то чьей-то рукой, и исправить что-то он уже
не в силах. Но унего еще есть время. И нужно успеть спасти тех
людей, что в страхе жмутся под окнами соседнего кабинета. Спасти
их, спасти Леху, спасти Алису Евгеньевну. Пусть они живут, а он… А
он и так славно пожил на этом свете.
Николай
резко выдохнул, стер слезы и решительно подошел к двери
кабинета.
Существо,
скребущееся в дверь, ничего не успело понять. Вот только перед
затуманенным взором был серый деревянный прямоугольник чего-то,
что, кажется, называется дверь, как внезапно в лицо ударил яркий,
непривычный для воспаленных глаз существа свет. Что-то дернуло
бывшего человека вглубь кабинета, и через мгновение острый кусок
металла вонзился ему в голову, прекращая его нежизнь, окончательно
упокоив простого водителя такси, пораженного страшным
вирусом.
– Дядь
Коль, ты где? – раздалось в рации.
– Я в
соседнем кабинете, – хрипло ответил парень.
– Я на
месте, – тут же раздался голос капитана.
– Отлично!
Леха, открывай окно, спускайте женщин в лодку. Капитан, возьми
максимум, сколько можешь.
– Хорошо, –
донеслось в рацию. – Я пока еще и с базой свяжусь.
– Леха.
Когда капитан заведет лодку, эти твари кинутся вниз, на звук. Кэп,
сделай кружок перед входом, пусть повылазят, дадут нам времени
побольше…
– Хорошо, –
тут же отозвался капитан.
– Так вот,
Лех, – продолжил парень и закашлялся.
– Не
расслышал, – нервно отозвался Леха, повторите…
– Я
говорю... – Николай снова раскашлялся. Тело его пронзила боль от
судороги, пробежавшей по телу. Он упал на колени, выгнулся. Челюсти
сжались до боли. Легкие казалось вот-вот разорвутся от давления. В
глазах потемнело. Парень уперся руками в пол, стараясь продавить
образовавшийся где-то внутри ком.