Николай на
ходу перезарядил автомат. Остановившись на середине коридора, он
развернулся и пустил длинную очередь в мешанину тел и мебели. Пули
звонко зацокали, влажно захлюпали и глухо застучали по бетону,
телам и металлу. Впереди раздался выстрел. Еще один. Молодой
человек обернулся, неужели… Сердце дрогнуло, по телу вновь пробежал
спазм. Всмотревшись, он разглядел Леху, стреляющего в замок на
двери. Выдохнул. Выпустил остатки магазина в свалку, и хромая,
побежал вперед, вновь перезаряжая магазин.
Он подбежал
к группе выживших как раз в тот момент, когда Леха справился с
замком и людской поток хлынул в темный коридор, ведущий к следующей
двери. Охранник хмуро посмотрел на замок. Поковырял его рукой.
Мысли туго и лениво ворочались в голове. Что-то с этим замком было
связано, но что?.. Парень потряс головой.
– А как
теперь?.. – начал Леха. – … чем-то подпереть… Как-то дверь..
закрыть… надо…
Николай
слышал слова парня, словно через подушку, понимая лишь некоторые из
них.
– Иди, –
выдохнул он и повернулся на грохот в коридоре.
– Но
как?!.. – крикнул Леха. – А вы как?!
– Коля! –
крикнула Алиса, замешкавшаяся у второй двери и, видя заминку,
помчалась обратно. – Бежим! – крикнула она.
Словно в
замедленной съемке она видела, как рука Николая поднялась, с силой
толкнула Леху в коридор. Выронив автомат, тот сделал пару шагов,
ошалело поглядел на охранника. Тот невозмутимо коснулся двери и
начал ее закрывать.
– Нет! –
крикнула Алиса, понимая всю ситуацию. – Нет!..
– Дядь
Коль! – крикнул Леха и, рассмотрев наконец-то лицо охранника
вздрогнул. – Нееет! Дядь Коль? Да как так-то? – вскрикнул он, и
слезы брызнули из глаз.
– Неееет! –
заплакала девушка, подбежав к двери, которую Николай уже наполовину
закрыл. – Ну нееет же! Неееет! – закричала она, пытаясь заглушить
клекот, доносящийся из коридора.
– Извини, –
непослушным языком проговорил охранник, нервно качая головой,
словно отмахиваясь от мухи или в приступе конвульсии. – Не подходи…
заразился… – прохрипел он. – Нырял… за Олегом. Вода. Наверное.
Заразился.
Парень
пытался объяснить девушке все, что произошло, но с разбитых,
кровавых губ срывались лишь отдельные слова.
– Да
почему?! Почему он?! Ну как так-то?! – упал голос учительницы до
еле слышимого.
Девушка
зарыдала, захлюпала носом, закрыв лицо. Чувство несправедливости
переполняло ее. Почему один из самых добрых и отважных людей,
которых ей посчастливилось встретить, умирал такой страшной
смертью? Почему человек, который в течение всего этого времени, с
самого начала катастрофы, будучи всегда впереди, спасавший их всю
эту ужасную, адскую ночь, сейчас стоял пораженный смертельным
вирусом, превращаясь в такое же дикое, жаждущее крови и убийств
существо, а те трусливые пародии на людей, жавшиеся сейчас у
противоположной двери, остались жить? Почему не трус Бульдог
Альбертович с его прихвостнем Валентином? Почему те, кто боялись
даже взглянуть на этих существ, останутся жить, а Олег,
отправившийся добывать воду и еду с охранником и молодым юношей,
еще сегодня бывшим школьником, погиб, по глупости, подхватив
смертельное заболевание через порез? Ответ на этот вопрос,
наверное, не даст никто, но, скорее всего, он скрывается в том, что
тот, кто рискует своей жизнью ради других, рано или поздно
оступится, промахнется, или чуть-чуть не дотянет в игре со смертью.
Проиграет ей, в то время как тот, кто прячется за спинами,
оставаясь в безопасности, будет жить… Но каждому свое. У каждого
свой путь. Каждый сам волен выбрать – оставаться дрожащей пародией
человека перед ликом опасности или, не думая о себе, кинуться в
горящий дом и спасти хотя бы одну жизнь, отдав взамен
свою.