– В общем, по мере появления ребят буду им сообщать, что ты уже на месте. А то они ведь заждались, измучили меня и Софи вопросами. Но ты смотри, – обернулся он к Иоле, в замешательстве переминающейся на пороге, – следи, чтобы гости тут не кучковались и больше чем на пять минут не задерживались.
– А может, пусть вообще пока не навещают, а? – взмолился я. – Вот встану на ноги и сам к ним выйду. Ну правда, терпеть не могу этих визитов…
Эрик Ильич глянул на меня очень внимательно, со своим фирменным прищуром:
– Алексей, что за пораженческие настроения? Ребята в курсе, что с тобой произошло, стыдиться тут абсолютно нечего. И выглядишь ты, кстати, не как монстр какой-нибудь, а вполне прилично.
– Печерский был монстром, – выдавил я сквозь зубы.
И тут же Иоланта влезла со своей репликой:
– Ну, ключевое слово – был.
Я просто поражался неделикатности этих двоих, которые вели себя так, будто это в порядке вещей: оказаться в теле заклятого врага, тобой же и убитого. Но понимал, что они все равно все сделают по-своему, поэтому лишь закрыл глаза и отвернул голову к стене – ворочать все тело пока не получалось.
– Ладно, всем отдыхать, – приглушенным голосом отдал распоряжение директор. – Тебя, милая, это тоже касается (судя по звукам, Иола как раз устанавливала стул в изголовье моей кровати). Отправляйся-ка в свою комнату, этот молодой человек часок отлично обойдется и без нас.
Иола тяжело задышала в знак протеста, но авторитет Эрика Ильича был для нее неоспорим, так что скоро я наконец остался один. И тут же в голову привычно полезли ужасные мысли, так что я и не рад был своему одиночеству. Я думал о своих родителях, которые потеряли сына, ведь невозможно, немыслимо объяснить им, что со мной произошло. И дочь, скорее всего, потеряли тоже: я не был уверен, что Кира еще жива. Она ведь стала Расколотой и больше не представляла интереса для приора. Они бы не стали удерживать ее в пещере. А раз до сих пор не объявилась у родителей, значит, или не пережила потери своей половинки, или же приор Гай счел ее опасной свидетельницей… Но тут меня одолел спасительный сон.
Когда же я снова открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что на стуле рядом с моей кроватью сидит, уткнувшись в книгу, незнакомая мне девушка лет девятнадцати. Лицо у незнакомки было круглое, и глаза круглые, и рот, даже кончик носа. И прическа какая-то чудная: часть очень густых каштановых волос заплетена в косу и уложена вокруг головы, а часть крупными локонами спускается на плечи и грудь. Девушка выглядела забавной и ужасно симпатичной в одно и то же время.