— Хочу забрать Пушинку и маму.
— К Ямпольским повезешь?
— Я не… Не подумала об этом. — Вздыхает и кусает нижнюю губу. Всегда так делает, когда волнуется. — Пока поживем в старой квартире бабушки.
— Ага, очень логично. А если опять отчим объявится?
Алиса молчит. В другое время бы непременно одарила меня какой-нибудь колкостью, но, видимо, сил у нее нет даже на то, чтобы припираться. Если честно, внутренне я восхищен тем, как она держится. Другая на ее месте давно бы сдалась.
— Ладно, что-нибудь придумаю.
— Не…
— Отказы не принимаются. — Начинаю раздражаться. — Сейчас поедем за твоей мамой и сестрой, поживете пока в моей квартире.
— А ты?
— Я с родителями живу, если ты забыла. А квартира все равно пустует.
— Я заплачу…
— Да, обязательно, — бросаю я не без злости в голосе. — С процентами отдашь. Поехали, достало это место.
— И меня.
Закрывает крышкой бутылку и поднимается со скамейки, но почти сразу валится обратно. Совсем ослабла, нельзя же так!
— Тебе бы врачу не помешало показаться, — роняю как бы невзначай с напускным равнодушием.
Не хочу, чтобы она видела, как сильно меня зацепила. Мое уязвленное самолюбие до сих пор помнит все ее слова после попыток сблизиться. Как можно быть таким ангелом и стервой одновременно?
Но отчасти сам виноват — девчонку своим напором успел напугать. Тогда, на вечеринке, которую устроил, чтобы примирить Тимура и Зою. Эта парочка знатно мне нервишки потрепала, как и я себе, когда не выдержал и набросился на Язву как оголодавший зверь.
На тормоза все поставил лишь тогда, когда понял, что Алиса не такая как обычно. Податливая, отзывчивая и… под небольшим градусом. Да, это была вечеринка, она предполагала, что люди должны расслабляться и веселиться, но в случае с Ковалевой-Ямпольской что-то не сходилось.
Например, то, что Алиса как-то обещала расцарапать мне лицо ноготками в случае, если я притронусь к ней, а сейчас сама просила не останавливаться и целовать ее. Мне это совершенно не нравилось.
Нет, в смысле, целоваться с Ковалевой нравилось, но вот эта перемена в ее поведении настораживала. Что-то замыслила? Хотела в последнюю секунду достать из кармана нож и вырезать мне сердце? Или другой орган, не менее важный?
Как бы там ни было, огромным усилием воли пришлось оторваться от ее манящих розовых губ и перехватить пальцы, вцепившиеся в ткань моей футболки. Спасибо, не пыталась атаковать мой пресс, иначе выдержка полетела бы к чертям собачьим.