- Ну, давайте заберу, если не нравится, - предлагала Алиса.
- Ещё чего! – хмыкала та, презрительно глядя в сторону племянницы. – Мои подарки другим передаривать, а я как бедная родственница?! Ну уж нет! Небось нарочно такие цвета выбираешь, чтоб мне не нравилось, - прятала в свои многочисленные закрома. – Сама решу, куды деть.
- Так вам ничего не нравится, - закатывала глаза Алиса.
- Разговорчивая больно. Говорю бледнит меня твой платок, значит, так оно и есть.
- А чёрный темнит, - не выдерживала Алиса.
- Не умничай! Не умеешь подарки дарить, не берись. Он же от души идти должон, - прикладывала она руки к сердцу. – А у тебя…
- А у меня?
Алевтина Михайловна махала рукой, не собираясь продолжать.
- Ты когда мне генеральную уборку сделаешь? – интересовалась потом, и Алиса удивлённо хлопала глазами. – Я человек пожилой, у меня на пыль аллергия, - приложила она руку к груди, а потом покашляла для пущей убедительности. Отец рассказывал, как сестра хотела стать актрисой, но ничего у неё из этого не вышло. Только не видели её режиссёры сейчас, как она играла для одного зрителя!
- У меня планы на следующий выходной, - пожимала Алиса плечами.
- А мне тут задыхайся, да? – хмыкала тётка, строя обиженную особу.
- Что-нибудь придумаю, - сокрушённо соглашалась Алиса.
Она ловила себя на мысли, что ей бывает даже жаль тётку. Тяжело быть вечно недовольным, столько сил тратится на негатив.
Еще одной ужасной чертой характера Алевтины был принцип «рубить правду-матку».
- Ты так постарела, - пыталась разглядеть Алевтина Михайловна морщины на лице племянницы. – Кремом пользуешься? – интересовалась она, поправляя тканевую маску на лице. – У тебя же 35+?
- Мне двадцать пять, - вздыхала Алиса, понимая, что тётка помнит любую мелочь, но нарочно путает возраст всякий раз, когда дело касается внешности. Кто знает, какие мысли бурлили в её голове, призывая повышать количество лет одной и уменьшать другой.
- Да? – удивляла она так, что можно было поверить в искренность её эмоций. - Выглядишь старше, - делала она вывод, начиная вспоминать, какой красивой была в молодости. А в довершении ко всему говорила.
- Если я тебе этого не скажу, кто ж скажет? – разводила тётка руками, будто без сказанного до этого было невозможно обойтись.
- Ну и не ходи к ней, - говорила мать, когда Алиса возвращалась домой, будто выжатый лимон. На пятидневке так не выматывается, как после трёх часов в тёткином обществе. – Бог с этой квартирой.