И вот тут пришла пора обратиться к той теории, о которой уже упоминалось выше и на которую косвенно намекает название этой главы. Дело в том, что «Вавилонская Башня» – это название грандиозного, единственного в своем роде проекта в области сравнительного языкознания. Проект создавался выдающимся отечественным лингвистом С.А. Старостиным (1953–2005) и его сподвижниками: С.Л. Николаевым, А.Ю. Милитаревым, А.В. Дыбо, О.А. Мудраком… Продолжая традиции классиков московской школы лингвистической компаративистики В.М. Иллич-Свитыча (1934–1966) и А.Б. Долгопольского, создатели проекта поставили перед собой увлекательную и сложную задачу выявления древнего родства языков, которые сейчас довольно сильно отличаются друг от друга.
Собственно говоря, уже в XIX веке была проделана большая работа по сравнительному изучению индоевропейских (индогерманских, как тогда говорили) языков: санскрита (его еще немецкие романтики считали изначальным языком человечества), древнегреческого, латыни, авестийского языка, германских и славянских языков. Сходство их подчас кажется удивительным и понятным даже не специалисту. Скажем, на латыни двухтысячелетней давности не так уж сложно при желании составить фразу, звучащую почти по-русски: Меа mater sedet domi – «Моя мат[ер]ь сидит дома». «Полнолуние» и «новолуние» на латинском звучат как plenilunium и novilunium…
Получают распространение в лингвистике и парные сопоставления слов из вроде бы совсем уж разных языков. Например, А.Б. Долгопольский приводил в свое время такой пример, хорошо понятный и неспециалисту: minu nimi – это «мое имя» по-фински; звучит почти как индоевропейское, английское my name… Конечно, в отдельных случаях такие сближения объясняются заимствованиями (применительно к русскому языку о них в последние годы пишут довольно часто). Но далеко не всегда. Есть сфера так называемой базисной, основной лексики, которая очень устойчива и меняется крайне медленно. Русский язык, допустим, легко заимствовал такие слова, как «революция» или «прогресс», но вот «камень» и «вода» почти не изменились со времен общеславянского языкового единства.
Так не означают ли факты сходства в базисной лексике то, что различные языковые семьи состоят друг с другом в дальнем родстве, происходят от общего корня? В 1931 г. датский лингвист Хольгер Педерсен предположил такое родство для языков индоевропейских, уральских, алтайских, семитских и эскимосско-алеутских. Их праязык он назвал ностратическим (от латинского noster,