Ничего не понимающий Григорий подошел к Кириллу. Привычно положил руку парню на лоб… И вздрогнул, таким холодным тот показался. Температура у Кирилла спала. С этой ночи он уверенно пошел на поправку.
Бункер. Восемь дней после возвращения. Григорий
— Что с ребятами? — Этот вопрос был первым, который, сумев говорить, задал Кирилл.
Поначалу его плохо слушался голос, и все, кто заботливо окружил раненого — Сергей Евгеньевич, Вадим, Елена, немедленно примчавшиеся, узнав, что Кирюша очнулся, Любовь Леонидовна с «малышами», — никак не могли понять, о чем он спрашивает.
— Реактивы здесь, — успокаивал Сергей Евгеньевич, — твои записи здесь! Все в порядке. Ты сумел, ты вернулся! Ты молодец, Кирюша.
А парень все пытался выдавить из пересохшего горла вопрос, и, похоже, злился, что его не понимают. Обводил взглядом палату, силясь увидеть то, что так беспокоило.
— Попей. — Елена поднесла к губам Кирилла трубку от капельницы, другой ее конец был опущен в стакан с витаминным коктейлем.
Кирилл сделал несколько торопливых глотков.
— Хэт?.. — прохрипел он. — Аха?..
Окружающие переглянулись.
— Не понимаем, — огорченно признался Сергей Евгеньевич. — Не спеши, пожалуйста. И не волнуйся, голос скоро вернется. После ожогов, к сожалению, такое бывает.
В недовольных, даже злых глазах Кирилла Григорий вдруг ясно прочитал, что парню и без Сергея Евгеньевича хорошо известно, что и как бывает после ожогов. Он ждет от посетителей совсем не этой информации.
Кирилл шевельнул рукой. Заметил в ней катетер, поморщился. Осторожно, чтобы не выдернуть иглу, поднес дрожащую кисть к носу. Согнул указательный палец, изображая что-то вроде орлиного клюва.
— Господи, да что с тобой?! — всхлипнула Любовь Леонидовна. — Кирюшенька, малыш! Что ты такое показываешь?
— По-моему, он про адаптов спрашивает, — подал голос Григорий, — про Сталкера.
Кирилл повернулся к нему и задергался, кивая.
— Не бойся, — захлопотала Любовь Леонидовна, — нету тут этого бандита! И девки этой сумасшедшей тоже нет!.. Все хорошо, мой маленький! Никто тебя не обидит.
Кирилл издал тоскливый хрип. С натугой помотал головой. Посмотрел на Григория — похоже, врач был единственным, кто на фоне всеобщей бестолковости еще вселял в него надежду.
— Твои друзья живы, — успокоил Григорий, — они уже дома. У Германа.