— Але! — Герман потеребил Кирилла за рукав. — Ты чего застыл? Слышь меня?
— Слышу.
— Я спрашиваю, пойдешь со мной? К нашим?
Казавшаяся несбыточной мечта сбылась так просто и буднично, что Кирилл поначалу опешил.
Пойти с Германом «к нашим»?!.. Обрести возможность спокойно продолжать эксперимент?!.. Снова увидеть Рэда, Джека, Олесю… Лару. О которой все эти ночи не позволяет себе даже вспоминать, чтобы не расклеиться окончательно?
— К вам? — пробормотал Кирилл, — в Дом? А можно?
— Можно — Машку за ляжку, — сообщил Герман, — и козу на возу.
Ух, до чего же он на Рэда похож!.. И на Джека. И даже на Лару… То есть, ерунда, конечно, это ребята — на него.
— У Евгеньича спрашивай, что тебе можно, а чего нельзя. Мне-то — не вопрос, хоть сейчас заберу.
Кирилл покраснел от удовольствия.
— Пойдемте… Пойдем к Вадиму Александровичу? Я у него спрошу, надеюсь, что отпустит.
— А чё к нему? — нахмурился Герман. — Чё не к Евгеньичу?
— Сергей Евгеньевич… неважно себя чувствует.
— Ну, окей. К Ваде, так к Ваде.
«Может, оно и к лучшему, — идя за бункерным — пацан едва не приплясывал на ходу — хмуро думал Герман, — что к Ваде».
Вадя — придурок, напыщенный козел. А старика Евгеньича Герман любил. И то, что собирался сделать, было, по отношению к нему, и к этому вот, прямо засветившемуся от счастья мальчишке, полным скотством.
Владимир. Ранее. 10 дней после возвращения. Герман
Толян встретил Германа с бойцами на дороге.
— Здорово, командир! Давненько не видались. — Они и в самом деле лицом к лицу не встречались уже несколько лет. — Постарел, смотрю…
— Так, небось, не баба, чтобы молодиться, — парировал Герман. Взъерошил рукой волосы. Здороваться с диктатором не стал. — Плешью не сверкаю, и то ладно.
Толян скрипнул зубами и тон мгновенно сменил.
— У меня здесь пятьдесят стволов, — предупредил он, — и конные. И вторая бригада на подхвате.
Герман хмуро оглядывал воинство. И без предупреждения о численном превосходстве владимирцев знал. Ну, хоть палить Толян сразу не начал, уже хорошо.
— Что с моими?
— Живы-здоровы! Ждут не дождутся дорогого папочку.
— Вот он я. Приводи.
— Смешно, — оценил Толян. — Значится, так. Долго тереть не об чем. Меняю твоих, всех трех, на одного бункерного с чемоданом. Я его уж сколько месяцев пасу, утомился. Приводи сопляка, тогда твоих отпущу.