– Так не успела?.. – ахнул он, опускаясь на лавку, будто силу в ногах потерял.
– Ты… сядь, Ориксай, – сказал я, испугавшись, что он упадёт. Расшибётся ещё.
Мы в шатре с ним, после Совета, после вечери. Я остался, чтобы рассказать о том, что знаю теперь сам, знаю точно, так же уверенно, как и то, что вижу его перед собой:
– Она в Солнцеграде. А детей спрятала. Я знаю, – сказал я, глядя в его зрачки, чувствуя, как сердце быстро колотится в нём, чувствуя его страх. В нём ещё никогда не бывало страха…
Он посмотрел на меня:
– Не понимаю… ты… был там? Тогда, как ты здесь?
– Если бы был… – покачал я головой, сел напротив него на топчан. – Нет, Орик, я не был в городе. Но я знаю это.
– Знаешь… – он поднялся, заходил сердито по шатру: – Ты всё всегда знаешь, – пробормотал он, качая головой, почти сердито. – Так она одна там?
– С Яваном. Не так мало.
Орик обернулся на меня, мгновение подумал и кивнул согласно.
– Немало. Яван умрёт за неё, – уверенно произнёс Орик.
– Все, кто там, умрут за неё.
– И мы с тобой ещё. Беда в том, что она умрёт за любого из нас.
Я покачал головой и сказал, успокаивая то ли его, то ли себя:
– Не так легко убить её. Она не дастся Смерти.
Утро пасмурное, мелкий дождик, скорее даже водяная пыль висит в воздухе, оседая мелкими капельками на всех поверхностях, сам воздух кажется влагой, втекает в ноздри, касается кожи. Было уже нераннее утро, когда мы с Онегой поднялись на вновь выстроенную стену и увидели обступившую город громадную рать, дальние околичности которой терялись в тумане.
– Ванюша, помнишь, как гуляли с тобой под таким дождём в Ганеше? – спросила Онега, не глядя на серо-чёрную массу, ощетинившуюся пиками, покачивающуюся конницей, блестящую от влаги бронёй и оружием. Она смотрит выше их голов, куда-то вдаль, в туман. И, по-моему, не в этот, что я вижу перед собой, а другой, в тот, что был когда-то в Ганеше. Будто мы не перед лицом раскрывшей объятия Смерти стоим…
Потом посмотрела на меня.
– Поверить не могу, что это было. А ты?
– Жалеешь? – я посмотрел на неё. Неужели правда не боится?
– О чём?
– О том, что мы не остались там?
Онега покачала головой:
– Никто не спрашивал нас, чего мы хотим, так ведь?
– Тебя не спрашивали, верно… А я…
– Не надо, Ваня, что теперь… Я вспомнила не для того, чтобы ты жалел снова… А… Хорошо было. И как не с нами, – она улыбнулась тихо.