– Шапки давно из виртуального меха сделаны, – усмехнулся Витька.
– Неважно, на голограммах этого не будет видно, – ответил Гриня.
Через час Гриня перебирал сделанные в Лондоне голограммы: великолепные гвардейцы в чёрных шапках и алых мундирах, Биг-Бен, жёлтые листья в прозрачных лужах и белые полоски традиционного тумана между деревьями.
Гриня был так доволен, что Витька уколол его:
– Вот уж точно ты, как та кошка, которая на приёме у королевы видела только мышь на ковре, – хихикнул он.
– Ничего не имею против разумных котов, которые гуляют сами по себе, – улыбнулся светски Гриня, устраиваясь поудобнее в кресле межконтитентальной тарелки. – В конце концов, я люблю и лимерики, и стихи Киплинга одинаково. Ты лучше скажи, как собираешься подсунуть материал профессору Мамедову?
– Приедем, решим, – философски поморщил лоб Витька.
Он уже придумал, что подложит материал к другим таким же тубам, как кукушка своё яйцо в гнездо другой птицы.
– Думаешь, братья Стругацкие не пострадают от соседства с Шекспиром? – Гриня упрямо взялся за книгу.
– А это мы выясним очень скоро, на работу отводится три дня, завтра дед, то есть профессор Мамедов, будет уже отправлять материал в прибор, условно названный «инкубатором», – Витька заглянул Грине через плечо. – Стало быть, в среду вечером андроиды будут готовы. После выступления на мастер-классах на фестивале их переместят в музей братьев Стругацких на Луне.
Гриня ответил сдавленным «угум», его взгляд быстро скользил по строчкам книги.
Витька заглянул на электронную страницу.
Текст, который жадно читал ботаник, состоял из формул.
– Сплошные учебники, ты бы хоть стихи почитал, – улыбнулся Витька.
– Стихи сам читай, можешь даже сочинять, а меня… – Гриня не договорил, защёлкал в записной книжке раиза, записывая какую-то мысль.
Витька уснул по-настоящему. На этот раз он увидел Ромашку, качающую головой и произносящую металлическим неживым тоном одну и ту же фразу:
– Приятного возвращения домой! Приятного возвращения домой!
– Опять ты дрыхнешь? – Гриня недовольно морщился, вытаскивая с полок рюкзаки.
– Бежим! – Витька собирался успеть на практикум в семь вечера.
Но Гриня упёрся, объявив, что голоден, устал и хочет в гости к Витьке.
Что-то было в этих словах Грини не так, но что именно, Витька не мог понять. Он решил подумать об этом завтра, а пока пригласил друга в квартиру деда и бабушки, в которой жил с младенчества. Мама и папа наезжали и опять пропадали, а дом оставался привычный, уютный, родной.