Не отличавшийся ни феноменальной памятью, ни особенным прилежанием, Риббентроп растерянно отвесил губу – и тут же подался развёрнутым ухом к губам консультанта. Гаусс что-то быстро зашептал «в рейхсминистра». «Ознакомившись со шпаргалкой», Риббентроп вернулся в вертикальное положение.
– Господин Сталин, не сочтите это невежливостью, но могу я, в свою очередь, поинтересоваться, не изменилась ли редакция статьи второй в советском проекте? Без ответа на этот вопрос я не смогу ответить на Ваш.
Сталин усмехнулся.
– Конечно, Вы можете поинтересоваться, господин Риббентроп. Только это – не советский проект, а согласованный обеими сторонами.
Риббентроп с досады закусил губу: очередной прокол, непростительный даже для новичка. Его компаньоны, обвыкшиеся уже с постоянными ляпами шефа, не стали «подсыпать соли на раны» начальства, и «занавесились» нейтральными лицами.
– Что же – до ответа на Ваш вопрос, то скажу так: редакция не изменилась. Можете убедиться в этом сами.
Сталин редко читал документы вслух, но для высокого гостя сделал исключение.
– «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу».
Когда Риббентропу сделали перевод, он кивнул головой. Без особого энтузиазма.
– Да, это – согласованный вариант… Только…
Риббентроп совсем недипломатично замялся. Для озвучивания вопроса «Только – что?» Сталину хватило и небольшого подъёма брови. Рейхсминистр тут же спохватился.
– … В идеале лучше смотрелся бы вариант об оказании помощи жертве агрессии…
Сталин обезоруживающе улыбнулся: ни дать, ни взять – друг.
– Но тогда это был бы Договор о взаимопомощи, а не о ненападении. Тогда это был бы совсем другой документ – а не тот, который мы рассматриваем сейчас.
Советский вождь «очень хорошо понимал» гостя. СССР вовсе «не улыбалось» перспектива оказаться втянутым в конфликт в случае нападения на Германию третьей силы. Наряду с первой статьей
«о воздержании от всякого насилия», статья вторая проекта была одним из двух краеугольным камней, на которых и держался весь договор. С большим трудом СССР удалось сделать этот «камень» «вполне краеугольным». Ведь ещё шесть дней тому назад Молотов отклонил немецкий вариант, фрагмент из которого сейчас и озвучил Риббентроп.