В ту ночь, словно по мановению волшебной палочки, они снова превратились в детей. Вспоминали школьные годы и свои проказы, шутили и смеялись, смотрели «Новогодний огонёк», пили шампанское и пели под гитару. Знать бы тогда, что все вчетвером они собрались в последний раз, и больше этого никогда не повторится!
По своим квартирам друзья разошлись только под утро, после того как позвонила мама Сергея и предупредила, что они с отцом возвращаются домой. Алексей поспал несколько часов и вышел на пробежку по набережной. Возвращаясь к дому, увидел выходящую из подъезда Риту, в её руках были две увесистые матерчатые сумки.
– Вот, родители провиантом загрузили, – вместо приветствия пожаловалась она. – Вчера наготовили как на Маланьину свадьбу, а мне теперь всё это тащить, будто сама я ничего не куплю и приготовить не сумею.
– И как ты это всё потащишь? – посочувствовал Алексей и предложил: – Подожди меня пару минут на лавочке, я сейчас, мигом переоденусь и провожу тебя, помогу твой провиант донести.
Они добрались до Ритиного дома на троллейбусе, он донёс сумки до самой квартиры и поставил их у порога.
– Заходи уже, – милостиво разрешила девушка, открывая дубовую дверь ключом, – посмотришь, как я живу.
Так он впервые попал в квартиру, полученную в своё время Ритиным дедушкой-чекистом, и в первую очередь поразился высоченным потолкам, прикинув, что это жильё можно сделать двухэтажным, по крайней мере, двухъярусным. Мебель в гостиной стояла массивная, резная, советская, но сделанная на века в то время, когда ещё не началась массовая застройка страны малогабаритными хрущебками, которые заставляли однотипными непрочными сервантами и «стенками» из опилок. Удивила и большая библиотека в комнате, именуемой кабинетом, – сотни томов на уходящих под потолок полках, и среди них собрания сочинений Маркса, Ленина и Сталина.
Маргарита прошла в спальню, переоделась из праздничного платья в байковый синий халат, (это явно был её любимый цвет), и сразу стала такой домашней и уютной, что у него защемило сердце от нежности к ней и радости оттого, что они оказались вдвоём в такой непринуждённой обстановке.
– Ты после пробежки, наверное, голодный? – заботливо спросила Рита.
В этом момент Мудров меньше всего думал о еде, но и уходить не хотелось, и потому согласился: