– Вы, товарищ Архип… – начал комиссар.
– Филипп! Филиппом меня назвали, – раздраженно поправил его Голощёкин.
– Прошу прощения, – невозмутимо сказал Яковлев. – Но я слышал, что сначала в личной жизни вас называли Шаей, а только теперь Филиппом… хотя я полагал, что Архипом. Полагаю так же и убежденно, что на эти и другие ваши вопросы вам более подробно ответят товарищи Ленин и Свердлов. Советую обратиться ним непосредственно. Иначе какой-нибудь наивный человек подумает, что вы тут мятеж против советской власти задумали.
– Ты… Ты мне Свердлова в мой нос не тыкай! – угрожающе произнес Голощёкин. – Не тыкай, я сказал!..
И распахнул шинель, показав наган, засунутый за ремень.
Яковлев не пошевелился. Гончарюк снял с плеча винтовку и лениво передернул затвор, загнав патрон в ствол. Новосильцева, не вытаскивая из кармана двенадцатизарядный никелированный браунинг, аккуратно перевела предохранитель на «fire»20.
Вскочил со стула Сафаров и стал между Яковлевым и Голощёкиным.
– Товарищи! Ну что такое? С ума сошли! Товарищ Филипп и вы, комиссар! – примирительным тоном сказал он. – У меня нет никаких сомнений в подлинности мандата. Но ваша задача… тут Филипп прав: другие мнения тоже имеются.
– Ваше частное дело. Оно меня не интересует, – отрезал Яковлев. – Любая дискуссия неуместна. У меня приказ. Как человек военный, я должен выполнить его любой ценой. В том числе, ценой своей жизни. Или вашей. Как потребует обстановка.
Сафаров смолчал: он знал Мячина и не сомневался, что тот пустит пулю в лоб каждому, кто попытается ему помешать.
Заговорил председатель Уралсовета Белобородов:
– Мы знаем вас, товарищ Яковлев, еще по вашей дореволюционной деятельности, – сказал он. – Вас тут многие знают и уважают как решительного человека и революционера. Думаю, что сейчас и вы, и товарищ Филипп в главном сойдетесь. Правильно: Романовых нужно забрать из Тобольска. Быстро забрать. У нас есть сведения, что им готовят побег. И охрана там ненадежная. Ее Керенский назначал. Отряд пребывает в состоянии разложения. Сопредседатель солдаткома Матвеев прямо и нагло заявил, что они отныне свободны от любой воинской присяги. Жалованье им никто не платит. Солдаты воруют у местных жителей кур, гусей. Позавчера поросенка украли. Надо их распускать по домам. Да и тобольские обыватели жалуются.