Могила Элен Бернс – на брокльбриджском кладбище. Целых пятнадцать лет её могила походила на зеленый холмик, однако, теперь там лежит серая мраморная плита, на которой можно прочесть ее имя и слово «Resurgam», что в переводе с латинского означает «Воскресну».
До сих пор я рассказывала читателям подробно о значимых событиях своего детства. Дальнейшее мое восьмилетнее пребывание в стенах ловлудской школы можно описать в нескольких словах.
После того, как эпидемия отступила, была создана комиссия по расследованию причин, приведших к столь печальным последствиям. Естественно, выяснилось, что детей отвратительно кормили, для питья использовали гнилую воду, одежда воспитанниц была убога, да и сверхстрогие распорядки не могли способствовать здоровью учениц. Все эти нарушения не могли не сказаться на авторитете мистера Брокльхерста в среде местного общества. Нашлись богатые и доброжелательные лица, которые пожертвовали крупные суммы на благоустройство школы и её обитателей. Невозможно было совсем устранить от дел мистера Брокльхерста, его оставили казначеем, но уже самостоятельно он не мог решать судьбы школы.
Начались коренные преобразования. Во-первых, построили новые здания приюта, но уже в другой, здоровой местности, во-вторых, были установлены новые правила, по которым воспитанницы получали достойное содержание: питание значительно улучшилось, одежда выдавалась добротная.
Вскоре школа, в которой были введены все эти новшества, стала действительно полезным и уважаемым учреждением. После ее преобразования я про была в ней еще восемь лет: шесть – как ученица и два – как учительница. Я получила прекрасное образование, совершенствоваться мне помогала мисс Темпль, которая продолжала оставаться на посту директрисы все эти годы. Именно она сделала все возможное, чтобы я, как и другие воспитанницы школы, чувствовали себя в Ловуде почти как дома. Она заменила мне сначала мать, потом стала моей подругой. Однако настал момент, когда мисс Темпель покинула школу, – вышла замуж за достойного человека.
Мне суждено было увидеть, как она после бракосочетания, одетая по-дорожному, садится в почтовую карету. Я следила глазами, как эта карета поднимается на холм и затем исчезает за его хребтом. С того дня, как она уехала, во мне что-то перевернулось. Ясно было одно: меня больше ничто здесь не держало. И я стала просить Бога, чтобы он мне послал новое место. Я жаждала свободы!