– Перестаньте! – королева отвернулась, чтобы скрыть слезы. – Вы приводите меня в отчаяние! Уезжайте немедленно! Меня мучают мысли о том, что вы можете погибнуть во Франции, и что причина возможной вашей гибели – любовь ко мне. Я не перенесу этого! Уезжайте! Вы вернетесь потом, в качестве посла, под надежной охраной… Тогда мне будет спокойнее за вас, я перестану бояться за вашу жизнь ежеминутно…
– Неужели все это правда?
– Да…
– Как я люблю вас… Я исполню ваше требование. Но прежде… Дайте мне на память о ваших словах какую-нибудь вещицу, которую вы носили и которую я тоже мог бы носить – кольцо, цепочку… Я буду смотреть на нее, и она станет свидетельством того, что наша встреча мне не приснилась.
– Подождите, милорд.
Королева вышла из комнаты и вернулась, держа в руках изумительной красоты ларец розового дерева с инкрустацией и королевской монограммой.
– Возьмите эти подвески, милорд, – произнесла она, когда Бекингэм вновь упал к ее ногам, – и покиньте Францию этой же ночью.
– Всего один поцелуй, сударыня, и я исполню все, что вы просите.
Королева протянула ему руку, и герцог припал к ней губами.
– Самое позднее – через полгода, – пообещал он, поднимаясь, – я снова увижу вас. Пусть ради этого мне придется перевернуть мир и утопить Британию. Первый мой удар будет нанесен по Ла-Рошели.
Он вышел из комнаты и в сопровождении верной госпожи Бонасье с невероятными предосторожностями покинул Лувр.
А в это время господин Бонасье сидел перед комиссаром в подземелье Бастилии. Комиссар, осведомившись об имени, возрасте и роде занятий арестанта, произнес целую речь о том, как опасно маленькому человеку ввязываться в политику. Вслед за этим комиссар принялся распространяться о могуществе и влиятельности кардинала. Он называл Ришелье великим министром, который еще многие годы будет служить будущим государственным деятелям образцом для подражания. Бонасье слушал его и проклинал тот день и час, когда камердинеру Ла Порту вздумалось женить его на своей крестнице, а потом определить эту крестницу в услужение к королеве. Бонасье никак не мог взять в толк, почему арестовали именно его, о чем и сказал комиссару, прибавив, что не совершал ничего, что могло бы не понравиться его высокопреосвященству. В ответ комиссар заявил, что Бонасье обвиняют – ни много, ни мало – в государственной измене, и поинтересовался, знает ли галантерейщик, где находится его жена.