— Ты не ушиблась? — его забота лишняя. Это расстраивает меня, потому что я вспоминаю о прошлом.
— Если тебя это действительно волнует, то мог остановиться и проверить, когда я упала, а не спрашивать сейчас, — говорю холодно и смотрю ему в глаза, пытаясь не уступать в этой игре.
Он лишь качает головой в ответ и направляется в сторону подъемника. Я следую за ним. Снова делаем вид, что не вместе. Вокруг нас суетятся лыжники, ожидая своей очереди, я же даю себе время чтобы остыть.
Дамир постоянно следит за мной взглядом. Боится, что сбегу?
Мы проводим на трассе несколько часов, пока окончательно не выдыхаемся. Сил больше нет. Я падаю на снег, чтобы отдышаться после последнего спуска. Стыдно признаться, но я хорошо провела время. И это ужасает, потому что еще несколько таких дней, и меня снова может затянуть в водоворот чувств к мужчине. От Дамира стоит держаться подальше, вот только проще сказать, чем осуществить это.
Я стягиваю с себя маску, снимаю шлем. Дамир тормозит рядом со мной, отстёгивает сноуборд от ботинок, подходит ко мне, натягивает мне на голову капюшон.
— Простудишься же. Пойдем, уже стемнело.
И снова эта его забота. Раздражает.
— Я проиграла тебе ужин, — напоминаю, хотя вряд ли он об этом забыл. Поднимаюсь со снега, догоняю его и подстраиваюсь под его шаг.
— Именно поэтому сегодня ты соврешь родителям, что в семь вечера собираешься встретиться с друзьями, и придешь по адресу, который я тебе дам.
— Ты предлагаешь мне врать родителям? — возмущаюсь я.
— А разве это для тебя в новинку?
— Ты на что-то намекаешь?
— При чем здесь намеки? Ты пропускала занятия, работала в отеле, съехала из общежития без их разрешения и сняла с подругой квартиру. Мне продолжать?
— Достаточно, я приду, — злюсь, потому что он прав. И потому что он слишком много обо мне знает. Разворачиваюсь и ухожу, оставляя Дамира рядом с лавкой проката спортивного снаряжения.
Я вхожу в дом и слышу, как из гостиной доносится гул голосов. У нас, кажется, гости. Иду по коридору, замираю на пороге комнаты. При моем появлении все взгляды на меня обращаются.
— Здравствуйте, — у нас собрались давние друзья отца с женами. На столе несколько бутылок папиного коллекционного вина, домработница из кухни носит тарелки с едой.
И конечно же, Липецкий тоже здесь. Со своими сыном. У того рука в бандаже, выглядит недовольным, я бы даже сказала, злится на меня. Словно это я столкнула его с вершины и лично руку сломала.