— Продолжим, — вкрадчиво произнес преподаватель, снова примеряя на себя роль героя-любовника. — Он лихорадочно пытается решить, какую из грудей начать ласкать первой.
Пальцы задели край белья под блузкой, и я опасливо затаила дыхание.
— Что она чувствует? —спросил Павел Александрович.
— Неловкость, — сдавленно прошептала я и добавила, — и, скорее всего, ей холодно.
Павел Александрович сдержал смешок от моего комментария, на секунду опустив взгляд на бант, которому сегодня отдавалось слишком много внимания.
— Он обхватывает её грудь ладонями, сжимая. И для справки, на грудь не любуются долго. Её мнут, целуют, облизывают, кусают, но никак не просто смотрят. Поняла?
Я кивнула, пытаясь устоять на месте от того, как с последним словом он намотал ленты на кулак и потянул чуть на себя. Дрожу от всего, что происходит, от всего, что слышу. Но не спорю. Не сопротивляюсь.
— Он берет её руку и кладет ладонь на свою ширинку, и девушка чувствует…
— Его возбуждение, — уверенно заканчиваю я, но вместо одобрительной улыбки получаю хмуро сведённые брови.
— Его член. Не длину, не мужское естество или нефритовый стержень.
Он в молчании сощуривает глаза, и я понимаю, чего он от меня ждет. Только произнесли это, у меня не хватает смелости, да еще и в лицо преподавателю, который от моей заминки наклонился еще ближе, и я почувствовала его горячее дыхание, отдающее чем-то сладким, напоминающее жвачку со вкусом банана.
— Скажи это, — не дожидаясь моего ответа, продолжает. — Смелее, ведь он чувствует, как она горит в его руках. Буквально плавится. Между её ног ощущается приятная тяжесть, которая все же начинает доставлять дискомфорт. И она жаждет, чтобы её заполнили…
— Членом.
— Каким?
— Что? Еще прилагательное называть?
— А ты разве не претендуешь на звание писателя?
Зажмурив глаза, на одном дыхании быстро произношу:
— Крепкий. Твердый. Горячий.
— Молодец, — шепчет он мне на ухо, ощутимо задевая губами мочку.
Когда он сделал шаг назад и лишил меня его гипнотической ауры, и заодно забирая с собой запах своего парфюма, я словно вынырнула из толщи воды, жадно глотая воздух.
— На сегодня все, — совершенно спокойным и нормальным голосом сказал он.
Будто еще несколько минут назад не было этого томного шепота и невинных, но провокационных прикосновений.
— Что вы себе позволяете? Вам не кажется, что вы перешли границы?