Мы недолго плыли по реке, не больше часа и когда за очередным
поворотом она разлилась вширь я увидел впереди небольшой остров с
обрывистым берегом. Он имел вид небольшой подковы, вот в эту бухту
я и скомандовал рулить. Впереди ночь и нужно было искать место для
остановки, этот остров подходил как нельзя. Его маленький размеры
исключали наличие каких либо хищников, ну возможно пару полевых
мышей, а к берегу причаливать я опасался. Не так уж и далеко мы
ушли от места стычки, и сбежавшие пираты могли оказаться
неподалеку. На лодке было окованное металлом место для очага. Мой
экипаж в лице единственного пленника, шустрым кабанчиком
пришвартовался, натаскал дров, я вытащил продукты и мы наскоро
пообедали. Даша тоже засыпала, так что устроив ей максимально
уютное ложе из найденных в каморке на носу запасных парусов, съев
бутерброд, она умостилась и практически мгновенно заснула.
"Пронесло", - подумал я. А утро вечера как известно мудренее. Я
передал пару бутербродов своему подданному, которые он с волшебной
скоростью проглотил. Потом нашел веревку связал ему руки, веревка
была длинной. Хватило еще столб обвязать. И отдав команду: "Экипаж
ко сну!" — первым подал пример. Засыпая я подумал, что кто-то
должен остаться всех охранять, но — хорошая мысля приходит опосля и
я... заснул.
В эту ночь мне ничего не снилось. Когда раздался этот крик явно
не от радости, а от боли. Я ничего не понимая подпрыгнул, ударился
головой о мачту и ничего не смог увидеть в этой темноте, луна
скрылась за облаками, а свет сюда пока не провели. А эхо от этого
вопля еще летало над поверхностью реки.
Источник ора нашелся сразу. Пленный пират сидел напротив баюкая
руку. По кисти одной из связанных рук стекала струйка крови. Я
подтянул свой церемониальный меч, который всегда висел на боку, и
спросил у него что случилось. Даша проснулась посмотрела взглядом с
поволокой на нас, оценив ситуацию и что-то побурчав она заснула
перевернувшись на другую сторону. Вот это характер! Спросить уже
зобным шепотом пришлось несколько раз и в финале только поднятая
для затрещины ладонь заставила его говорить.
— Мой господин, не гневайтесь!
Я знаком показал что буду гневаться если он не будет говорить
тише.
— Какой... к чертям собачим я тебе господин. Чего ты орал?
Некоторое время он молчал и испуганно смотрел на меня. Только не
в глаза, а куда-то под подбородок.