— Мам, пап, перестаньте ссориться. На вас все смотрят. Лучше поехали поскорее домой. Мне на урок рисования надо аппликацию сделать с цветами.
Недовольный голос дочери мгновенно сбивает всю мою воинственность. Я блуждаю глазами по лицу Артура, ищу в них помощи. Уголок его губ приподнимается в саркастической ухмылке. Он словно шепчет мне, чтобы выкручивалась сама.
— Ксюш, солнышко, — отступаю назад и поворачиваюсь к дочери. — Папа сейчас не может поехать с нами. У него ещё есть дела в городе. Он просто заехал видеться ненадолго.
— Пап, а ты можешь перенести свои дела на завтра? Ну, пожалуйста!
Ксюша соединяет руки в молящем жесте перед Артуром.
Муж, глядя на дочь, не подтверждает моих слов, но и не опровергает. Переводит взгляд с дочери на меня, я едва заметно дёргаю головой.
Он садится на корточки, чтобы быть на одном уровне с нашим ребёнком. Трогает Ксюшу за плечи, натянуто улыбается.
— Малыш, понимаешь…
— Почему ты запрещаешь папе ехать с нами? — Вопрос Ксюши становится для меня словно выстрелом в упор. — Я видела, как ты ему не разрешила это сделать. Я знаю, мам, что ты папу выгнала. Знаю, что ты не разрешаешь ему приходить к нам домой, не разрешаешь играть со мной, учить уроки. Это ты виновата, что папа не с нами. Вы думаете, что я ничего не замечаю, но я всё вижу. Я уже взрослая.
Дочь со злостью бросает на мокрый пол шапочку, в которой провела весь урок, очки и мяч и убегает в раздевалку.
От слов ребёнка у меня стынет кровь в жилах. Я и не подозревала, что моя девочка настолько внимательная и сообразительная. Она все же видит, что мы с Артуром ведём себя как два борца на ринге, когда оказываемся рядом друг с другом.
В глазах скапливается солёная влага. Больнее всего, что моя принцесса считает меня виноватой во всем, что сейчас происходит. А я на самом деле только старалась оградить её от гнусного поступка отца.
— Вот видишь почему тебя быть здесь не должно? — Бросаю я гневно Артуру и мчусь следом за Ксюшей.
В груди пышет огонь, вертится разрушающий ураган. Я очень хочу рассказать дочери всю правду, хочу выложить все карты на стол. Жалость к себе толкает меня на то, чтобы вы валить на восьмилетнего ребёнка всю правду про её отца.
На языке крутятся целый набор нецензурных слов, характеризующих её любимого папочку как изменщика и подлеца.