Я нащупала его болевую точку.
— Не вздумай, Валерия! — Артур становится прямо передо мной. Его дыхание обжигает. Он нависает как разъярённый зверь, смотрит сверху вниз. — Даже думать о таком не смей!
— Я могу думать, что захочу. И делать тоже. Завтра я подаю на развод.
— Нет! Этого не будет.
Муж хватает меня за запястья. Не могу вырваться. Он шумно тянет носом воздух и продолжает чуть спокойнее:
— Я понимаю, родная, что в тебе бурлят эмоции. Ты на взводе. Только поэтому я пойду тебе навстречу. Дам тебе время, чтобы успокоиться.
Артур ласкает большими пальцами кожу на моих запястьях. Наверняка думает, что таким образом может усмирить мой гнев. Тянет руку, чтобы прикоснуться к моей щеке. Дёргаю головой в сторону.
— Не смей.
От его прикосновений я рассыпаюсь на осколки ещё больше.
— Какое-то время мы поживём отдельно, — Муж делает шаг назад. — Затем ещё раз обсудим всё. Когда здравый смысл в голове восторжествует, ты поймёшь, что я поступаю правильно.
— Ты. Мне. Противен. — Такими словами я высказываю всё, что думаю, о прозвучавшем предложении. — Катись куда хочешь. Я не прощу измену, Артур.
Из последних сил держу спину прямо. Щипаю себя за кожу каждый раз, как болезненный ком подступает к горлу. Только когда Артур выходит из спальни, я позволяю себе сделать выдох.
Горделивая осанка моментально трансформируется в старческую сутулость, а поднятый вверх подбородок опускается вниз. Закрыв глаза, медленно выпускаю скопившееся в солнечном сплетении режущее внутренности напряжение.
Громкий хлопок входной двери окончательно доламывает мой внутренний стержень.
Слёзы брызгают из глаз, а жалостливый скулёж вырывается из сомкнутых губ.
Вот и пришёл конец нашей счастливой семейной жизни. Прогудел финишный свисток нашей с Мельниченко истории любви.
Накрывает волной невыносимой боли.
Я в красках рисую картину того, как муж трогает, ласкает, целует другую женщину. Каждый мазок масляной краски, который я накладываю кисточкой на воображаемый холст, словно удар кулаком по моим жизненно важным органам.
Фундамент под ногами сотрясает мощнейшее землетрясение. Крепкие стены домашнего очага, которые мы с Артуром столько лет кирпичик за кирпичиком возводили на взаимном доверии, уважении и любви, в одночасье рассыпаются как карточный домик.
Разрушительная стихия сравнивает с землёй всё нажитое в браке с любимым. В памяти искажаются трепетные признания, выветриваются стойкие запахи, стираются тёплые объятия, забываются важные слова.