Я с холодным спокойствием оценивал
ситуацию. Нас снова окружили и на этот раз их было ещё больше.
— Ладно, тормози, Боря, — сказал я.
— Пришло время поговорить.
Борис, не задавая лишних вопросов,
резко затормозил. «Скарабей», взметнув клубы пыли, остановился
посреди дороги. Вражеские машины тоже остановились, окружив нас
плотным кольцом.
Я опустил бронированное стекло и,
глядя на направленные на нас дула орудий, произнёс:
— Господа, прекратите огонь! Я —
Теодор Вавилонский, тот, кто строит укрепления на границе
Лихтенштейна. Тот, кто защищает вас от Австро-Венгрии! Зачем вы это
делаете?! У нас что, так мало врагов?!
Наступила тишина, нарушаемая лишь
треском раций и гулом двигателей. Все замерли в ожидании. Из одной
из машин вышел мужчина в форме генерала княжеской армии.
— Господин Вавилонский, — сказал он,
подходя ближе, — вы объявлены вне закона! И будете арестованы по
приказу князя Роберта Бобшильда. Выходите из машины!
— Генерал, — ответил я спокойно, —
вы понимаете, что творите? Вы идёте против воли народа! Князь —
лжец и предатель! Он сотрудничает с Австро-Венгрией! Он хочет сдать
наше княжество врагу! И вы помогаете ему в этом?
— Не вам судить князя! — отрезал
генерал. — Немедленно выходите из машины и сложите оружие!
— Я прибыл сюда с миром, — сказал я.
— Я хотел поговорить с князем, объяснить ему ситуацию. Но, как
видите, он не хочет слушать. Он выбрал путь войны. И теперь я
вынужден ответить ему тем же…
В этот момент в воздухе внезапно
послышался странный гул, от которого заложило уши. Я почувствовал
действие мощной глушилки, которая блокировала все звуки.
Я моментально закрыл окно, а затем…
начался сущий ад. Со всех сторон по «Скарабею» открыли огонь. Пули
и ракеты градом сыпались на нас. Но броня машины выдерживала. Я,
используя свой Дар, отражал некоторые снаряды, перенаправляя их в
бронетехнику нападающих.
— Боря, валим отсюда! — крикнул
я.
— Есть валим! — отозвался он, и
«Скарабей» молнией рванул с места, уходя от преследования.
Мы протаранили ближайший джип,
отбросив его в сторону, как детскую игрушку, и продолжили движение,
круша всё на своём пути.
— Это полный трындец! — крикнул
Боря, ловко маневрируя между машинами.
— Ты прав, — ответил я спокойно. —
Но это трындец… для правления Бобшильда!
Я активировал связь с
големом-разведчиком, который всё это время находился на крыше
«Скарабея» и снимал происходящее на видео.