— Это вы-то не пили? — хмыкнул комполка явно уже ранее знавший
про пьяные художества моего экипажа и видимо уже отчитывывшего их
за то. Еще до меня, до моего вселения в «Пятьдесятчетверку».
— С тех пор ни капли. Товарищ полковник! Честное комсомольское!
Верьте совести!
— Ну, ну… Не пойман — не вор. — недоверчиво пробурчал
Банчуков.
— Подождите Вячеслав Палыч… А что тогда? — вернул нить разговора
в свои руки полковой особист.
— Мы подумали, что кто-то нам на горячие детали двигателя что-то
насыпал дурманящее. Вот нам голос и слышится. Нюхаем и слышим…
— Хэк… — только и смог выдавить из себя удивленный Банчуков. При
этом остальные присутствующие здесь же заулыбались и только
Махоткин оставался серьезным.
— И сейчас голос слышался? Отчего вы из танка с оружием
выскочили?
— Не… Сейчас не слышали голоса. Сейчас в баках кааак забурлило.
Громко так… Мы и подумали, что кто-то шалит. Выскочили поймать,
часового кликнули, а у танка никого и тут этот дурачок заорал на
нас и бабахнул.
— А заорал он что именно?
— Так уставное «Стой, стрелять буду!».
— И выстрелил?
— И выстрелил…
— Так… Начкар!
— Я, товарищ капитан госбезопасности!
— Караул сюда, этих четверых арестовать, танк под охрану!
— Есть! Разрешите выполнять?
— Выполняй!
И начальник караула, приказав тому мальчишке-часовому взять нас
на мушку, убежал за подкреплением. А я понял, что над моими парнями
тучи сгустились конкретные и надо их как-то выручать. А как? Меня ж
кроме моих никто не слышит! А начни я с ними говорить и они
отреагируют, то только хуже будет. Блииин!!! Тут надо что-то такое
нестандартное! Что-то, что покажет мол проблема не только в нашем
танке, т. е. во мне и экипаже, а в полку в целом. А может и во всей
танковой армии. Как? Вот бы забурлить в баках танков рядом… Эх…
Эффект был бы ахнешь!
И вдруг…
В соседнем со мной танке в баках действительно забурлила
солярка!!! И в танке с другой стороны тоже!!! И дальше!!! И еще
дальше!!! Не прошло и полминуты, а соляра бурлила во всех танках
полка!!!
И надо было видеть лица полковых командиров и вообще всех, кто
тут был, когда в полку началось это бурляще-булькающее
светопреставление! Все только что в обморок не попадали, а
мальчишка-часовой задергал затвором, видимо собираясь по кому-то
палить. Правда, не получилось, т. к. начштаба Кочкин, презрев то,
что часовой есть по Уставу лицо неприкосновенное, ловко и сильно
отобрал у пацана винтовку. Чтобы тот на нервяке с перепугу не
пристрелил кого. А вот замполит Брахмин как-то уж очень-очень
внимательно посмотрел и именно на меня.