— Спасибо! Вот это действительно кстати, — поблагодарила
я, мигом вспомнив леденящий холод мира мертвых, и быстро накинула
шубу, которая и впрямь оказалась практически невесомой. — Ну, я
пошла?
— Погоди, — остановил Яр. — Перед тем, как войти в Навь,
тебе необходимо вытащить из меня самоцвет.
— В смысле? — не поняла я. — Ты ведь
отключишься!
— Верно. И это весьма неприятно осознавать, — буркнул
посох. — Но иначе никак. Если дух мой попадет в Навь, обратно уже
не выйдет.
— А-а, да, точно. — Я вспомнила, что раньше он мне уже об
этом говорил. Принять решение и лишиться друга снова, пусть даже на
время, оказалось неожиданно тяжело. Но надо было идти, поэтому я
выдавила: — Что ж… тогда встретимся на той стороне?
— Встретимся на той стороне, — подтвердил Яр и открыл
челюсть.
Глубоко вздохнув, я вытащила зеленый камень, и глазницы
черепа потухли.
Чтобы задавить в себе ненужные сейчас эмоции, я с силой
стиснула зубы. Не время переживать! Время действовать!
Убрав ккмень в карман, я покрепче сжала посох в левой
руке, а правой рублено взмахнула снизу вверх, рассекая воздух.
Раздался знакомый треск и пространство передо мной разошлось. В
черную щель задул ледяной ветер Нави, отчего малахитовые стены
моментально покрылись изморосью.
А еще вместе с мертвенным холодом в комнату ворвался
тяжелый запах… не гари. Нет. Гарь — это когда горит лес, трава, ну
или дом, в конце концов. Там же Мертвое пламя пожирало сам мир,
неумолимо разрастаясь и обращая в пепел абсолютно все. И запаху,
который проник вместе с ледяным ветром, у меня нашлось только одно
определение — агония.
Навь корчилась в муках, и виновата в том была
я.
Надеюсь, что сумею все исправить!
Резко выдохнув, я зажмурилась и бросилась в
Навь.