Вспоминаю, как влюбилась в него, души в нём не чаяла. Вокруг не существовало никого. Я любила Диму и не слушала родителей. Мама так часто просила меня одуматься, не уезжать с ним, присмотреться к нему. А я — дура. Ну а что? Важно уметь признавать свои ошибки. Слепая идиотка, доверившаяся нелепым обещаниям.
Если когда-то Дима и любил меня, то эта любовь быстро изжила себя.
А любила ли его я?
Не хочу предаваться философским размышлениям, допиваю чай и иду в гостиную, чтобы поработать. Набросаю эскиз платья, которое захотела Машка, отвлекусь немного, а завтра приступлю к пошиву, если она одобрит. Мерки у меня есть, а схуднуть соседка за одно занятие точно не успела.
— Радуешься? — спрашивает Дима, войдя в гостиную следом за мной.
— А что мне плакать? Жизнь прекрасна. На улице солнышко светит, птички поют. А ты чего такой понурый? Всё-таки натёр мозоли? Так ты это… Знал, что если сильно активничать, то перчик обвиснет, потеряет привлекательность, и слухи всякие пойти могут? — задаю встречный вопрос, от которого бывший буквально багровеет. — Это просто совет на будущее, чтобы думал головой, прежде чем макать пёрышко в каждую чернильницу. Вещи собрал? А грузчиков вызвал? Погляжу: работы ещё непочатый край, а ты прохлаждаешься тут.
— Почему ты такая бесчувственная? Неужели тебе совсем наплевать на меня? А может, мне следует покопаться в твоём грязном белье? Кто знает, скольких любовников ты сюда таскала, пока я пахал как проклятый?
Свербит у кого-то…
Разрывает на части прям.
Душонка так и просит зрелищ, а их нет.
Какая плохая жена досталась! Даже истерику закатить нормально не может, чтобы потешить самовлюблённое эго такого самца.
— Покопайся, я не против. Мне скрывать нечего в отличие от тебя. Так что покопайся. Авось ещё звание мусорщика получишь. Откуда копать-то начнёшь? К соседям можешь сходить, поспрашивать! Они бы точно видели!
Дима скрипит зубами.
Он на взводе, и я замечаю, как руки мужчины сжимаются в кулаки.
Понимаю, что совсем не знаю человека, с которым жила. Я не думала, что он способен оказаться предателем, а теперь побаиваюсь немного.
Иногда лучше вовремя закрыть рот и прикусить язык.
Конечно, если поднимет на меня руку, ему только хуже, но что-то я не хочу потом тональником замазывать синяки и ссадины.
Резко развернувшись, муж уходит в комнату. Он снова нервно швыряет вещи, и я понимаю главное: он стеснялся меня, но не готов был отпустить наши отношения, не ожидал даже, что узнаю правду и потребую развода. Диму всё устраивало. Ему нравилось возвращаться ко мне домой, даже спать со мной нравилось, как бы сильно не возмущался перед любовницей. И он жалеет, что потерял всё. Вот только дороги назад уже не будет. Я к нему не вернусь.