Тут Гэндальф так грозно посмотрел на Глоина, что гном съежился, а когда Бильбо открыл было рот, собираясь что-то возразить, Гэндальф повернулся к нему и так страшно сдвинул свои густые брови, что у хоббита слова застряли в горле.
– Хватит! – твердо сказал Гэндальф. – Отставить препирательства! Господина Бэггинса выбрал я, и одного этого вам должно быть достаточно! Я сказал грабитель – значит, грабитель! Или станет грабителем в свое время. Вы еще не знаете, на что он способен, да он и сам пока не догадывается. И очень может статься, что вы до конца дней своих будете меня благодарить за мой выбор. А теперь, Бильбо, принеси-ка лампу, а то тут такая тьма, что хоть глаз выколи!
При свете большой лампы с красным абажуром Гэндальф развернул на столе какой-то пергаментный свиток, похожий на карту.
– Эту карту, Торин, сделал твой дед, Трор, – пояснил он разом загомонившим гномам. – Перед вами план Горы!
– Сомневаюсь, что карта нам пригодится, – разочарованно заметил Торин, едва взглянув на карту. – Я и так отлично помню Гору и все прилегающие земли. Знаю я и Чернолесье, и Чахлую Пустошь, где находится логово великих драконов…*
– Дракон тут помечен красным, – вставил Балин, – но мы найдем его и без карты – если, конечно, доберемся туда.
– Одного вы все-таки не заметили, – перебил его Гэндальф, – а именно потайного хода! Обратите внимание на руну в западной части карты* и на стрелку, идущую к ней от других рун. Это потайной ход в Нижние Пещеры.
– Прежде он, может, и был потайным, – возразил Торин. – Но где гарантия, что тайна так и осталась тайной? Старый Смауг* живет там уже достаточно долго и наверняка успел разнюхать все, что только можно.
– Разнюхать-то он мог, но никак не воспользоваться!
– Отчего же?
– Вход слишком узок! Руны гласят: «Вход пяти футов высотой, трое пройдут плечом к плечу». А Смаугу в такую дырку было не пролезть, даже когда он был молодым, а тем более после того, как он сожрал столько гномов и людей из Дейла*.
– По мне, так это целая дырища! – не вытерпел и вмешался в разговор Бильбо, который слабо разбирался в драконах, но зато знал толк в хоббичьих норах.
Он воодушевился, и ему опять стало страшно интересно. Карты он любил, у него самого в прихожей висела большая карта окрестностей Холма, на которой красными чернилами были отмечены любимые маршруты его прогулок.