Вспомнились крепко прижившиеся в нашей стране слова: «Жить захочешь, не так раскорячишься». Да пусть хоть лягушками кормит, только бы выбраться отсюда. Открыла и, когда почувствовала что-то мягкое и даже немного тёплое поближе к гортани – явно крыса, – по приказу бабушки постаралась засунуть это глубже, зажмурилась крепко и проглотила.
– А от сухариков всё же не отказывайся, – проворчала бабуля, и процесс кормления продолжился.
Спать не хотелось, рот, занятый сухарями и влажной тряпкой, мысленному общению не мешал, и я повторила свои неприятные вопросы.
– Что случилось с семьёй девочки? Почему её оставили в живых?
– Ох, детка, хотела позже тебе об этом рассказать, но если настаиваешь... Убили меня внезапно. Я шла по коридору, кто-то выскочил из-за портьеры, зажал мне рот и уволок через тайный ход. Стены нашего замка пронизаны ими, как сыр дырками. Мало кто знает всю схему проходов. Я вот здесь уже почти триста лет блуждаю – и то не всё изучила.
– Триста лет? Бедняжка... – посочувствовала я бабушке.
Но она только отмахнулась – из облачка вытянулась нечто похожее на руку и изобразило движение, словно муху отгоняет. И дух продолжил рассказ:
– На тот момент я после недавней гибели мужа, князя Загоского, официально числилась регентом при нашем малолетнем сыне и управляла провинцией Ороф, сердцем которой является замок. Коварные убийства, хоть и не были признаны преступлениями, окончательно обезглавили княжество, и с того мрачного дня начался распад рода.
– Подождите, – прервала я рассказ духа и даже от возмущения голову приподняла. – Как убийства членов королевской семьи могли остаться незамеченными?
– Я не сказала «незамеченными», – поправила меня собеседница. – Гибель мужа обставили как несчастный случай: на охоте конь оступился и скатился вместе с всадником в глубокий овраг, где оба, пока до них спасатели добирались, и скончались от жестоких ран. А меня и вовсе обвинили в побеге с любовником. Обрядили какую-то девку, фигурой похожую, в платье моё и парик. Ещё и везли так, чтобы следы оставались: там перчатку обронила, тут веер забыла, в другом месте ещё какую мелочь оставила. Потом уже, где-то у границы, следы и вовсе затерялись. Оттого не объявили меня умершей и службы требные не справили, не проводили как следует душу в правильное послесмертие – вот и брожу духом неприкаянным по родному замку.